Олег Попов. Невыдуманные истории из жизни «Солнечного клоуна»

Мальчик приехал и привез огромную черную, бархатную коробку. Артисты сразу поняли, что это не «косухи», но решили посмотреть, что же мальчик привез.

Коробку открывали с особым пиететом, будто выполняя какую-то церемонию. Внутри на вишневом бархате лежали… ножи, золоченые, красивые, инкрустированные. Это были ножи для харакири. Незадачливый японец решил, что гости собираются сделать себе харакири, и послал мальчика на другой конец города, чтобы только угодить клиентам.

…Япония в 60-е годы, когда Олег приехал туда на гастроли, была полна экзотики, национального своеобразия. Глобализм и техническая революция только начинали разрушать ее самобытность. Восточный менталитет все еще превалировал над европейским и американским. В Азии, например, зрители очень сложно воспринимают клоунаду. Они смеются над чем-то другим. Они визуально наслаждаются, скажем, цирковым представлением, почти не проявляя чувств.

А клоунада требует зрительского проникновения, соучастия. Однако Олег в нескольких своих репризах нашел «ключ» к зрителям. Потом, неожиданно для всех, вдруг заговорил по-японски. Зрители очень хорошо принимали его шутки. Им нравилось, что молодой клоун — «умелец». Он был необыкновенен в своем номере эквилибриста; у жонглеров он жонглировал, у акробатов прыгал с подкидной доски, летал в воздушном полете.

Олег развивал успех, обретенный когда-то в Брюсселе. Он не стоял на месте. Даже в Токио они с Волжанским накупили болтов, тросов и чекелей для «звездных канатоходцев» и экзотических тканей, кукол и головных уборов для реприз Попова.

В большом магазине Токио Олег, подсобрав денег, купил модную электробритву «Филипс», тогда это была мечта. Стоила бритва советскому артисту несколько дней работы. Ведь всем тогда платили одинаково мало. Не более 5–7 долларов в день — гроши совершенные, особенно для Японии. Там, если вы вдруг захотите съесть что-либо европейское, скажем, кусок жареного мяса, то надо выложить сумму, равную зарплате за три-четыре дня работы.

Попов купил «Филипс», вставил ее в сеть, чтобы попробовать, и бритва моментально сгорела. Он вспомнил, что в Японии электронапряжение 110 вольт, а бритву он купил и не переключил на другое напряжение. Бритва сломалась, а с нею сгорели и деньги за несколько дней работы.

Олег расстроился, но вспомнил, что руководитель гастролей и представители японского импресарио постоянно им говорили: «Друзья, если в гостинице возникают какие-то вопросы, нажимайте кнопочку, на которой написано „servis“. Тогда к вам придет служащий гостиницы и как-то поможет». Он нажал кнопку.

Пришел служащий гостиницы, Олег показал сгоревшую бритву и вилку с розеткой. Расторопный мальчик сразу все понял, забрал бритву и куда-то исчез. Его не было около часа. А когда мальчик вернулся, в руках он держал абсолютно новую бритву. Показал, как переключать напряжение и пользоваться бритвой.

Олег полез в кошелек, чтобы достать деньги, мальчик тихо сказал: «No, no, sir. Servis». И ушел.

Сын хозяина, организатора всех гастролей, миллионера по фамилии Хомма, очень хорошо относился к Олегу. Посещать вечерние шоу или какие-то еще развлекательные учреждения советским артистам было категорически запрещено. Но когда Олега приглашал сын хозяина, руководители программы смотрели на это сквозь пальцы. Хомма-младший часто приглашал его в ночные заведения, в которых никогда не бывали советские люди. Олег был любознателен и посмотрел множество концертов, потрясающих шоу, которые ему как творческому человеку видеть было весьма поучительно.

Тогда же в их компании появился молодой переводчик, которого звали Адзума. Он учился в Московском университете и хорошо говорил по-русски. Молодой, симпатичный парень всегда сопровождал Олега и Хомму-младшего. Привязанность Олега к сыну импресарио была оценена. Сначала за ними очень подозрительно присматривал приставленный к артистам «дзержинский», но затем, видя, что Олег возвращается всегда в нормальном состоянии и не так поздно, он к нему претензий не имел.

Сын Хоммы очень много выпивал, но, как многие японцы, с большим трудом переносил алкоголь. Вскоре, уже после отъезда программы советского цирка, у него появилась зависимость и от алкоголя, и от наркотиков.

Его отец, Хомма-старший, был хозяином порядка пятидесяти отелей по всей Японии. Надо сказать, что в Японии не существует таксопарков. Все такси и очень большое количество автобусов принадлежат исключительно гостиницам. Поэтому Хомма-старший был чрезвычайно богат.

Однажды старик привез всех артистов, всю программу, на самый север Японии, к морю. Это было странное местечко: небольшое ровное плато и скала, у подножия которой на берегу моря расположилась крошечная деревенька.

Буквально несколько нищих домиков и дальше мрачное, бушующее море. На самой вершине этой скалы старший Хомма и устроил пикник. Артисты с удовольствием выпили легкого винца, съели по курице, послушали японскую музыку. А потом Хомма подвел всех к краю скалы и сказал: «Вот в этой деревушке я родился».