Олег. Путь к себе

Наконец, служба закончена, и люди выстроились в очереди к священникам, чтобы исповедаться и причастится. Я решил дождаться своего времени на воздухе. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, попятился к выходу, тихо приоткрыл плотно закрытые створки двери и вышел.

* * *

Я сел на уже знакомую скамейку, которая уютно расположилась под раскидистым дубом, росшим рядом с храмом, и перевёл дыхание. В чуть приоткрытую дверь храма не доносилось ни звука. Через несколько минут стали выходить первые поселенцы. Я хотел уже идти обратно, как увидел, что из храма вышел маленький сгорбленный старец – отец Ануфрий. Увидел меня и пошёл в мою сторону. Заметив, что я хочу встать, он замахал руками и сел рядом.

– Здравствуйте, отец Ануфрий.

– Здравствуйте, Олег. Притомилися? – тихо спросил отец Ануфрий.

Я было вскинулся, услышав насмешку, но взгляд отца Ануфрия был таким ласковым и участливым, что я ответил:

– Немного.

– Это ничего. Хотите, побуду с вами? – он достал откуда-то из ризы маленькую бутылочку и протянул мне. – Это вода. Будете?

Я кивнул и, взяв бутылку, в несколько глотков осушил её.

– Спасибо.

– Спаси Господь.

Помолчали.

– Отец Ануфрий, я сегодня после службы должен вам исповедаться.

– Да, да. Я думаю это ваша первая исповедь?

– Первая.

Отец Ануфрий покивал.

– Не переживайте ни о чем. Хотите просто поговорим?

– Как хотите, – ответил я.

– Вы верите в Бога? – спросил отец Ануфрий.

Я посмотрел в его чистые добрые глаза и сказал:

– Верю! – и ответ мой был честен. «Верю ли я в Бога? Конечно, верю. Но вот вопрос: в какого Бога я верю? Как много на свете Богов было, есть и, наверное, будет. Разве не у каждого человека свой Бог?".

Глаза отец Ануфрия улыбнулись, и будто прочитав мои мысли, сказал:

– Вот и хорошо! Хорошо, когда в сердце человека живёт вера. А верите ли вы в господа Бога нашего Иисуса Христа?

Я вздрогнул. Я верил в божественное, если таковым можно назвать разумное начало всего. Эту неведомую силу вполне для человека можно назвать Богом – тем, кто всё создал, кто установил космические законы эволюции. Я верил, что всё в Вселенной: и Земля, и мы – люди, живущие на этой планете, рождаемся, живём и умираем по этим непреложным законам. Я верил, что во всем и в каждом из нас есть искра божественного, разделившегося во время большого взрыва, сознания. И цель этой искры-души – пройти свой эволюционный путь, начиная с самых низких вибраций материи и заканчивая божественными, наивысшими. И не просто верил, я назвал эту искру информационом и изучал её последние несколько лет моей жизни. Так верю ли я в Господа Бога Иисуса Христа? Как ответить на этот вопрос и не солгать? Иисус Христос – Бог? И да, и нет. Ибо Бог в нём, как и в каждом из нас. Возможно, расширенное сознание и высшие вибрации, которых достиг Иисус Христос, и делают его для нас Богом. Однако он и не Бог, так же как и мы, а только находится на пути эволюции к нему, которого высшая космическая цивилизация направила на землю с миссией, чтобы указать путь землянам. Так кто для меня Иисус Христос? Бог или человек? Даже если и человек, то человек, который добровольно пошёл на смертные муки ради человечества, уже выше чем человек.

– Да, верю, – ответил я.

– Хорошо, – одобрительно склонил голову отец Ануфрий. – А скажите мне, пожалуйста, зачем вам, учёному, постриг? Разве научная работа в поселении и вера в Бога недостаточны для вас? Ведь если я правильно понял, вы не отказываетесь от научной работы?

– Но, а как же отец Окимий? Он же тоже учёный и монах, даже настоятель монастыря. Разве в этом есть противоречие?

– Нет, конечно. Отец Окимий принял постриг, имея желание отойти от мира и полностью посвятить себя Богу. И только очистив душу свою, пришёл к мысли об изучении науки о Боге.

– Ну, считайте, что у меня обратный путь, но к одному и тому же: я при изучении науки пришёл к открытию Бога и решил полностью посвятить себя ему.

Отец Ануфрий улыбнулся.

– Что ж, вполне возможно. Почему и нет? Единственное, что смущает в ваших речах, что даёт некую характеристику души вашей, это то, что вы во всём считаете себя правым. Так ли это, сын мой? Чисты ли вы перед Богом помыслом, словом и делом своим?

«Ну вот, – мелькнуло в голове, – добрались и до исповеди».

– Нет, отец Ануфрий, далеко мне до чистоты перед Богом. Вы же знаете грех мой. Грех великий – я чуть не убил человека. Хотя и в сердцах, не сознавая, что делаю.

Отец Ануфрий внимательно посмотрел мне в глаза.

– Вы раскаиваетесь? Искренне? Вы простили того, на кого напали?