Олег Рязанский

– Потому, что от Москвы до Смоленска ближе чем от Рязани! Разве мог отказать я? Отсыпал погорельцам посевного зерна, впридачу овса, гороха, медовухи… Ольг Иваныч, может тебе ведомо, какой урожай собрали погорельцы? Зерно-то мое отборное, удлиненное, двояковыпуклое, хладоустойчивое, сухоты не боящееся…

– Дмитр Иваныч, о каком зерне речь, о каких лошадях? Неужто ты сам всему счет ведешь? Год прошел, а ты обо всем досконально помнишь?

– Не я помню, а книга амбарная, точнее, амбарщик. Дотошный, каждый гвоздь подковный на учет ставит. Проведал, что я к тебе еду и предъявил мне претензии за убытки в его хозяйстве, произошедшие по моей вине. Пришлось лошадей с телегами списать за счет изношенности, зерно – как безвозвратное, а насчет жеребят отчет в амбарной книге отсутствует, в виду неясности… Просил выяснить у тебя, сколь получилось приплоду от моих списанных кобыл? По обычаю стародавнему жеребят полагается отдавать хозяину, то есть, в данном случае, мне!

– Ни сном, ни духом… Да, есть у меня дочь Настюха, замужем за смоленским князем Юрием и точно знаю, что ничего в Смоленске не горело, иначе бы дым до Рязани дошел!

Обретенный два года назад мир затрещал по швам… Едва занялись уточнениями, как в дверь просочился посыльный:

– Ольг Иваныч, к тебе с каким-то делом племянник просится… Допустить сразу или повременить?

– Чей племянник-то?

– Князя московского, Дмитрия Ивановича.

Князья переглянулись…

– Впусти и немедленно! – распорядился Ольг Иваныч.

Племянник вскорости появился. Поясной поклон обеими руками изобразил.

– С чем пожаловал? – вопросил вошедшего Олег Рязанский, пиная под столом своей ногой ногу князя московского, молчи, дескать…

– Дело к тебе, Ольг Иваныч, непростое, деликатное, почти секретное, наедине бы переговорить… – понизил, голос посетитель, кося глазом на князя московского.

– Говори! – повысил голос Олег Иванович, – от друга моего старинного секретов у меня нет, так что излагай свою просьбу без стеснения. Кстати, чей ты сынок: князя суздальского или нижегородского?

– Суздальского, Бориса Константиныча.

Московский князь кашлянул глухо, так как Олег Рязанский еще раз пнул его сапогом, молчи, не встревай, раскусили мы мнимого племянничка как орех грецкий. Перепутал племянничек все на свете, суздальского князя не своим именем обозвал, а во-вторых, князь суздальский, царство ему небесное, два года уже как преставился… И громко, во весь голос:

– Ну, племянничек, излагай дело свое, послушаем…

– Заехал я к тебе, Ольг Иваныч, по нужде великой – с грузом дорогим, почти стратегическим… Двух лютых зверей везу в подарок князю московскому от князя суздальского. Пард – зверь редкостный. Если пятна темные – леопардом значится, со светлыми пятнами – барс, без пятен – пантера, с длинными ногами – гепард. Одного, с когтями медвежьими племянник князя черниговского подарил Гюргию Долгорукому, когда тот в 1147 году Москву основывал. Но если тот пард с когтями был в виде шкуры, то суздальские парды живые! Настоящие! Кусающиеся!

– От меня-то что надобно?

– Помощь! Беда нас в пути врасплох застала: пока верхом везли пардов – они мешки когтями разодрали и едва не выпрыгнули! Сопроводитель мой остался стеречь зверей лютых и клетки для них ладить, а я к тебе бежать с просьбою – дать две телеги со смирными лошадками для безопасной доставки груза бесценного князю московскому, моему любимому дядюшке!

Чем нелепее выдумка, тем больше она внушает доверия, если не переборщить… На сей раз Дмитрий Иванович оказался бдителен. Перестав реагировать на тычки подзольные, поднялся с места, уперся в поясницу руками:

– Ну, здрав будь, племянничек… Веди меня, показывай пардов своему любимому дядюшке!

Племянник отступил к порогу, а в дверях возник некто с криками:

– Пожар! Горим! Бежим! Лови поджигателей!!!

В сутолоке, в панике шельмеца-племянника и след простыл… Выяснилось, что никакого пожара и не было. Был мастерски разыгранный отвлекающий маневр напарника вымогателя на случай провала операции “дяди и племянника”.

Князья вволю отсмеялись, до слез, до икоты – спустили пары, успокоились… Ольг Иваныч решил, что приспела пора узнать о цели визита князя московского, задал дежурный вопрос:

– Как доехал, как добрался?

Дмитрий Иванович, похоже, только этого и ждал:

– С ветерком и в хвост, и в гриву, а торговую площадь решил пересечь пешком. Иду и слышу голос зазывальщика: “Подходи, народ, хоть задом наперед к исключительно редкостному событию – на продажу выставлен товар с клеймом князя московского!” Ну, как мимо пройти? Подошел и вижу: за мой бочонок с медовухой заломили такую баснословную цену, что я сам удивился! Оказалось, что бочонок с сюрпризом! Внутри бочонка что-то брякает, стукает, а что – никому неведомо и потому торгаши аукцион устроили – кто дает больше! Попытался я своим именем снять с продажи бочоночек, но торгаши смерили меня нехорошими взглядами, обозвали “самозванцем”, пригрозили позвать базарного старосту для выяснения личности… Потребовали – либо цену назвать, либо не морочить людям головы! Тогда я и решил купить этот брякающий бочоночек!

– Зачем?