Олег Рязанский

– Знаю, – буркнул Дмитрий Иванович. Ему неприятно было даже упоминание о Пьяне-реке… Два года назад там потерпела поражение русская рать от царевича Арапши из заволжской Синей Орды. От разгильдяйства. От небрежения правилами войскового устава… Как было? Жара, август в разгаре. Одежды воинов с плеч сгущены. Доспехи на телегах и щиты, и копья, и сулицы на древки не насажены, и мед пьяный, реквизируемый у населения… Полки Арапши зашли в тыл, ударили “бьюще, колюще и секуще”… Побежала рать русская… Позорище на всю Приволжскую Русь! Может, в поражении действительно виновато время? Пьяна-река петлява до одури, на каждой извилине время вразброд идет. Одно утешение, что не он руководил этой операцией, но все же… И в раздражении о стол кулаком грохнул:

– Слышь, землемер, ты о дорогах из сельца Покрова рассказывай, а со временем я сам справлюсь!

– На одной из дорог есть место провальное, где однажды целый народ враз исчез! Со скотом, санями, самострелами. Одно название осталось – чудь белоглазая. Подумать только, чтобы не жить вместе с пришельцами, под землю ушел весь народ! С детьми, с женами, с предками-истуканами. Вожди их владели искусством управлять ветрами. В надежде отвратить пришельцев от своей земли они надели на шеи задом наперед цепи ошейные, ничком пали на землю и пустили ветер-тепляк в их сторону. Одностороннее движение гнилого ветра угнетающе подействовало и на чужаков, и на зверье всякое. У змей пропала чешуя, зубры стали одногорбыми, а у пришельцев отшибло память. Начисто позабыли кто они, откуда пришли, где осталась их малая родина. С тех пор в запустеньи земля та, ни себе, ни другим…

И замолк. Умышленно. Глазами в потолок уставился. Вспоминает? Или время останавливает? Сам тощ как жердь, костляв, как ерш. Зато жилист и в том его сила. Потаскай-ка весь день сажень мерную оврагами-буераками пополам с грязью. А гость поторапливает:

– Продолжай, не тяни время!

Пришлось о путях-дорогах дальше рассказывать: где люди исчезают безвозвратно, где огни болотные с толку сбивают путников… Долго ходил вокруг да около, но не выдал места выхода на Рязань из сельца Покрова.

– А верст сколько от сельца? – продолжал выпытывать любопытный гость.

– Сколь было, столь и есть…

– Ты как будешь отвечать, – вконец рассердился князь московский, – с пристрастием или без?

– Ежели с пристрастием, то я сию минуту превращусь в черного таракана. Сомневаешься? Закрой глаза и открой на скрип половиц!

Половицы скрипнули, Дмитрий Иванович открыл глаза, глянул на пол и глазам не поверил: бежит к порогу черный таракан и шевелит усами! Юркнул в щель промежь дверей и пропал! Похоже, не на простака нарвался князь московский, однако, не ударил в грязь лицом, не опростоволосился, а достойно вышел из дурацкого положения, проронив вещее:

– Черный таракан к прибыли!

Тут-то и появился князь рязанский в сопровождении жбанщика и подносников. Едва приступили к поеданию яств, как аппетит перебил ретивый служивый:

– Ольг Иваныч, новость важная – земля в землю провалилась! – Сам видел! Откуда ни возьмись, появилась туча тяжелая, низкая, мрачная. Из нее что-то вылетело, ухнуло, бухнуло и в земле образовался провал. По окружности я насчитал семдесят пять спаренных шагов бегом. Пока размышлял, на дне ямищи вода прорвалась и появилось озеро. Пока удивлялся, вода хлынула через край, еле-еле успел ноги унести… Что это?

Олег Рязанский крякнул и поглядел на землемера. Тот понял и приступил к объяснению:

– Ежели поразмыслить, то свалилось на землю тело небесное. Гулящее, не твердо держащееся на ногах. Сошло со своей криволинейной дороги и стало неуправляемым. Не впервое такое… Лет эдак пяток назад неподалеку от Сасова на реке Цна, где мордва с мокшей вперемежку живет, как рвануло, как шарахнуло…[8]

Но не договорил, вломился в трапезную очередной прислужник:

– Ольг Иваныч, сообщение есть великое!

– Что? Опять летающие тарелки?

– Нет, княже! На ступенях красного крыльца подметное блюдце обнаружено! С выпуклой попочкой и вогнутой тапочкой. Ежели блюдечко аккуратно держать в перстах и нажать на пипочку – звук появляется… Нажать или повременить?

– Нажми, послушаем, – разрешил Олег Иванович, по-былинному облокотясь одной рукой о колено, а другой о столешницу.

Прислужник нажал и трапезная наполнилась чужеземным пением:

– Я кукарача, я кукарача…

Гость московский заткнул уши, Олег Рязанский и ухом не повел, а охранный человек из шиловских шлемников вломился в дверь и заорал во всю ивановскую:

– Стоять! Лежать! Руки на голову!

А из блюдечка в ответ:

– Я папарацци, я папарацци…

С ума можно сойти! После третьего нажатия звук истаял и прислужник деловито осведомился:

– В какой реестр занести сие? Провести по разряду “совершенно секретно” или по разряду непонятных явлений природы типа сохлой лягушки из числа тех, кои живьем низвергались с небес на землю вместе с весенним ливнем?

Олег Иванович велел отдать блюдечко землемеру, коли обнаружен предмет на земле, значит это по его ведомству. Землемер осмотрел блюдечко со всех сторон, ответил: