Олег Верстовский — охотник за призраками (СИ)

Забавно, почему губернатор подарил мне жизнь, которую мерзкие сволочи пытались отнять самым мучительным способом? Продолжить эту игру, или все-таки сказать, что понятия не имею, как оказался здесь, под совершенно незнакомым мне именем с чужим телом. Кроме того, фразы, которые я слышал, доходили до моего мозга с трудом, словно между ними и образами находилась стена.

— Знаете, — осторожно начал я. — После того, как через меня пропустили ток, у меня начались провалы в памяти. Вы не напомните мне некоторые вещи?

— Безусловно, все, что угодно. Я вас слушаю.

— К примеру, я хотел бы знать, кто вы такой и как вас зовут.

У него вытянулось лицо, но тут же взяв себя в руки, он спокойно ответил:

— Я ваш адвокат, Чарльз Дэвис. Веду ваше дело.

— Понятно, мистер Дэвис. Напомните мне, пожалуйста, в чем оно состоит.

Дэвис потёр переносицу пальцем, как будто хотел насадить туда пенсе.

— Что конкретно вас интересует?

— Мистер Дэвис, представьте себе, будто перед вами совершенно другой человек и расскажите все сначала. За что меня осудили, в чем состояло обвинение. Всё. Я не помню ничего.

— Ничего? Ни ареста, ни процесса? — удивился он. — Хорошо. Я расскажу суть обвинения. В Бруклине, в здание на углу восточной 98-й улицы и Черч авеню располагалась лаборатория компании «Джонс & Джонс». Рядом с корпусом университета Брукдейла. Там произошла утечка бытового газа, за которым последовал взрыв. Возникший пожар уничтожил лабораторию, часть здания. Расследование показало, что утечка произошла из-за подпиленной в подвале газовой трубы.

Бруклин? Кажется, это район Нью-Йорка. Но какое отношение Нью-Йорк имеет ко мне, журналисту из Москвы?! Нет, это действительно сон.

— Бруклин вы сказали? — перебил я, не выдержав всех названий, которые не умещались в моей раскалывающейся от боли голове. — Ну, а я тут при чем?

— Вы собирали компрометирующий материал на компанию Ллойда Джонса. Написали об этом статью, которая была опубликована в журнале «Новое время», — он рассказывал спокойно, без всякого раздражения или нетерпения. В его словах не ощущалось надменности, превосходства. Лишь чуть заметное удивление. — Где вы работали. Компания Джонса подала в суд на ваш журнал, выиграла дело. Суд постановил, что ваша статья нарушает корпоративные интересы. Присудил огромный штраф редакции. Наложил запрет на любую негативную информацию о компании. Через неделю в лаборатории Джонса произошёл взрыв. Обвинение доказало, что у вас был мотив. Вы хотели отомстить.

Все это выглядело, как дешёвый розыгрыш. Я выслушаю весь этот бред про взрыв, соглашусь, что сделал я. Потом падут стены этого дурацкого помещения, которые представляют собой декорации, выйдет толпа моих друзей-дебилов. Они будут ржать над тем, как замечательно меня разыграли. Наверно, в этот момент я потеряю всех моих друзей.

Может быть, это новое задание от моего редактора? Внедриться в американское общество, попасть в тюрьму, чтобы написать цикл статей? И я просто забыл? Перед мысленным взором всплыло отражение в зеркале, чужая анатомия. Когда я работал «под прикрытием» в поисках материала, часто менял цвет волос, отращивал бороду или усы. Но отдавать на растерзание важную часть моего тела и полностью изменять внешность я не планировал.

— Разрешите мне посмотреть материалы подробнее? — попросил я, наконец.

— Да-да, конечно, — дружелюбно отозвался он, выкладывая передо мной толстую папку. — С вашего разрешения продолжу. Около подпиленной трубы были найдены остатки взрывного устройства. Радиоустройства.

— Логично, — отозвался я. — Хотя достаточно было звонка мобильника.

Он сощурился, подняв одну бровь. Что вызвало столь сильное удивление, я не понял.

Открыв папку, я углубился в изучение. Черно-белые фотографии развороченных внутренностей подвала, рухнувшая часть фасада. Пожарники, поливающие руины водой из брандспойтов. Все отдавало архаичностью. Я замер, заметив несколько фотографий обгоревших трупов.

— Погибли люди? — вырвалось у меня.

— Увы. Это главное. Погибло пять человек, семь было ранено. Если бы не жертвы, вы бы отделались максимум пятью годами. Но жертвы, сами понимаете.

Не могу привыкнуть к виду мёртвых тел. Хотя бывал на месте происшествий много раз. Для большинства людей вид погибших проходит бесследно для психики. Даже любопытно стать свидетелем. Поэтому СМИ с таким кровожадным наслаждением смакуют очередной теракт, вынося на первые полосы фотографии изуродованных тел. Думаю, дали им возможность, они бы сами организовывали подобные трагедии. У большинства журналистов атрофируется жалость и совесть. Они становятся циниками. Поэтому я ушёл из центрального, популярного издания в маленький журнальчик «Паранормальные новости». Скептиком я был всегда, циником стать не смог.

В детстве и юности мне часто снились вещие сны. Предвестники катастроф. Я видел в фантастической форме какое-то происшествие, а проснувшись утром, убеждался, что катастрофа действительно произошла. Бессмысленная способность. Зачем нужны предсказания ясновидцев, если они не могут предотвратить трагедию.