Олений заповедник

После того как она переехала к нему, Мэрион обнаружил, что довольно быстро соскальзывает в непредвиденном направлении, так что под конец, к своему ужасу и гордости, он все понял в момент, когда его тело лежало, прижавшись к ней, ища тепла своим холодным ногам. В его голове возникла мысль: «В один из этих дней она убьет себя», и прежде чем он сумел поразмыслить над этим, мозг его, подобно железному монарху, выносящему приговор врагу, немилосердно добавлял: «Ты должен заставить ее это сделать». Фэй возмутился, как возмущался против собственного решения не запирать дверь; он уговаривал себя, молил: «Нет, это уж слишком», а в ответ слышал лишь то, что всегда подстегивало его сделать еще один шаг. «Если ты не можешь этого сделать, ты никогда не сможешь сделать и ничего другого», и в темноте дрожь пробегала по его телу. Его владение ситуацией казалось ему более страшным и более ценным, чем если бы он приказал себе убить Илену. В убийстве нет ничего особенного. Мужчины убивают друг друга миллионами и обнаруживают, что это легче сделать, чем любить. Однако заставить Илену убить себя будет собственно убийством, поэтому Мэрион содрогался от своего увлечения этой мыслью и одновременно знал, что обязан это сделать.

Но как в том преуспеть? Он сомневался в себе, не верил, что задумал это всерьез, и все время в его голове тикала эта мысль, как часовой механизм бомбы, поставленный без его ведома. В глубине души Фэй чувствовал, что наконец возникла ситуация, когда он превзойдет сам себя, дойдет до конца, как обещал столько вечеров назад, и выйдет из нее победителем – он не знал где, но это будет испытание, которое превзойдет все другие испытания, это будет нечто. В этом он был уверен.

Соответственно не успела Илена пробыть в его доме и часу, как он сделал ей предложение, сам в тот момент не понимая, зачем он это делает.

– А почему бы нам не пожениться, – сказал он. – Ты хочешь выйти замуж, а мне все равно.

Хотя Илена была пьяна, она рассмеялась.

– Жизнь – странная штука, – сказала она.

– Конечно.

– Я была с Колли три года, и он ни разу не взял меня с собой ни на один прием.

– И Айтел так и не сделал тебе предложения.

Поскольку она никак не реагировала – лишь сделала глоток из стакана, – Мэрион, продолжая смотреть на нее, пробормотал:

– Так что скажешь, Илена? Выходи за меня.

– Мэрион, я чувствую себя здесь как-то странно.

Он рассмеялся.

– Ну, я повторю свое предложение завтра.

Так они начали свои несколько недель совместной жизни. Шли дни, и они с Иленой никогда не были трезвы, полностью трезвы, но и пьяны тоже не были, во всяком случае Фэй. Он с неприязнью наблюдал за тем, как Илена пьет, а она переходила от веселости к крайнему возбуждению, затем к недомоганию, затем к депрессии и возвращалась к вину. Большую часть времени она болтала и смеялась с друзьями Фэя и говорила ему, насколько свободнее чувствует себя с ним, чем с Айтелом, где она всегда ощущала пренебрежение.

Но время от времени она впадала в панику и несколько раз днем и вечерами, когда он оставлял ее одну и отправлялся устроить какую-нибудь очередную встречу, она, казалось, была в ужасе от того, что остается одна.

– Тебе в самом деле надо идти? – спрашивала она.

– Дела не делаются сами.

Илена дулась.

– Лучше бы мне быть одной из твоих девиц по вызову. Тогда я бы чаще тебя видела.

– Может, ты такой и станешь.

– Мэрион, я хочу быть девицей по вызову, – объявляла она в состоянии опьянения.

– Позже.

Она суживала глаза, стремясь добиться более драматичного эффекта.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивала она. – Ты что, считаешь меня проституткой?

– Зачем придираться к словам? – говорил он.

Он уже стоял на пороге, а Илена льнула к нему.

– Мэрион, возвращайся скорее, – молила она его.

А когда он через несколько часов возвращался, она объявляла, точно эта мысль впервые пришла ей в голову:

– Ты думаешь, я люблю тебя? – И хихикала. – Я хочу стать девицей по вызову.

– Ты пьяная, крошка.

– Поумней наконец, Мэрион! – кричала ему Илена. – Почему, ты думаешь, я с тобой живу? Потому что я слишком ленива, чтобы жить одной. Что на это скажешь?

– Все чего-то боятся, – говорил он.

– Кроме тебя. Ты такого высокого мнения о себе. А я никем тебя не считаю.

Такие припадки проходили, и она принималась плакать, и просила прощения, уверяла, что вовсе не имела в виду того, что сказала, и, пожалуй, она все-таки любит его, хотя сама не знает, и он говорил:

– Давай перестанем изматывать друг друга и поженимся. Илена отрицательно трясла головой.

– Я хочу быть девицей по вызову.

– Ты не из того теста сделана – ты не сможешь, – уверял он. – Сначала давай поженимся, а там посмотрим.