Олений заповедник

– Кто-нибудь представит мне авиацию? – спросила она, глядя на меня, и, когда меня представили, принялась изучать мое лицо. Я заставил себя так же в упор смотреть на нее, но это стоило мне усилий. – Какой ты красивый мальчик, – сказала Лулу Майерс, которой самой было немногим больше двадцати.

– Великая женщина! – сказал Муншин. – Какой язычок!

– Не хотите выпить? – спросил я Илену.

Она не произнесла ни слова с тех пор, как появилась Лулу, и теперь по сравнению с Лулу уже не казалась такой привлекательной. Возможно, сознавая это, она нервно, изо всех сил теребила заусеницу у ногтя.

– О да, я хотела бы выпить, – сказала Илена, а когда я поднялся, Лулу протянула мне и свой стакан.

– А мне принеси маленький мартини, хорошо? – попросила она, обратив на меня взгляд фиалково-голубых глаз.

Я понял, что она нервничает не меньше Илены, но только проявляется это иначе: она сидела, чуть развалясь, – этому я научился в летной школе. Когда я вернулся, она разговаривала с Айтелом.

– Нам не хватает тебя, старая перечница, – говорила она. – Я ведь могу напиться только с тобой, Айтел.

– Я дал зарок не пить, – сказал с усмешкой Айтел.

– Значит, не хочешь пить со мной, – сказала Лулу, бросив взгляд на Илену.

– Я слышал, ты собираешься замуж за Тедди Поупа, – сказал в ответ на это Айтел.

Лулу повернулась к Муншину.

– Скажи Г.Т., чтобы он прекратил барабанить об этом, – сказала она и, швырнув сигарету на пол, быстрым нетерпеливым движением ноги растерла ее.

Я успел увидеть ее ноги в маленьких серебряных туфельках. Эти ноги были не менее знамениты, чем абрис ее рта, – они всплывали в памяти с сотен – или с тысяч? – фотографий.

– Вот что, Колли, говорю тебе: эту трепотню пора прекратить.

– Успокойся, куколка, – с робкой улыбкой произнес Муншин. – Кто заставляет тебя что-либо делать?

– Я за то, чтобы Лулу вышла за Тедди, – протянул Айтел.

– Чарли, ты склочник, – поспешил сказать Муншин.

Мы с Иленой переглянулись. Она очень старалась включиться в разговор, переводя взгляд с одного говорившего на другого, и заставляла себя улыбаться, чтобы не выглядеть ничего не понимающей. Я, наверное, выглядел так же. Мы сидели на противоположных флангах, как бы обрамляя разговор точно подставки для книг.

– Я вполне серьезно, – сказала Лулу. – Можешь передать это мистеру Т. Я лучше выйду замуж за этого красивого мальчика. – И она пальчиком указала на меня.

– Вы еще не сделали мне предложения, – сказал я.

Илена рассмеялась с таким удовольствием, будто сама это сказала. Рассмеялась опять слишком громко, и все посмотрели на нее.

– Не паникуй, красавчик, – весомо произнесла Лулу, на что не способна была рыжеволосая Кэнди Бэллу. Она показала всем нам пустой стакан и, опрокинув его, вылила последнюю каплю на пол. – Мне грустно, Колли, – объявила она и положила голову Муншину на плечо.

– Я видел твою последнюю картину, – сказал ей Айтел.

– Правда, я в ней ужасна? – Лулу состроила гримасу. – Они меня просто губят. А ты как считаешь, Айтел?

Он неопределенно улыбнулся.

– Мы с тобой потом об этом поговорим.

– Я знаю, что ты скажешь. Я переигрываю, да? – Она подняла голову с плеча Колли и ущипнула его за щеку. – Ненавижу быть актеркой. – И почти без передышки спросила: – А вы что делаете, мисс Эспосо?

– Эспосито, – поправил ее Айтел.

– Я… – неуверенно произнесла Илена, – я была чем-то вроде танцовщицы, пожалуй, можно так сказать.

– А теперь работаете моделью? – спросила Лулу.

– Нет… я хочу сказать, никоим образом… – Илена не была совсем уж беспомощна. – Занимаюсь то одним, то другим, – наконец выжала она из себя. – Кому охота быть тощей моделью?

– Конечно, – произнесла Лулу и снова обратилась ко мне: – А вы – новая веревочка на потрепанном воздушном змее Айтела?

Я почувствовал, что краснею. Она атаковала так стремительно, что нечего было и ждать паузы, все равно как посреди исполнения музыкального произведения.

– Говорят, Чарли, тебе конец, – перескочила на него Лулу.

– Обо мне, безусловно, говорят всякое, – сказал Айтел.

– Не так много, как ты думаешь. Время бежит.

– Обо мне всегда будут вспоминать как о твоем бывшем втором муже, – растягивая слова, произнес Айтел.

– Правильно, – сказала она. – Когда я думаю о Чарли Айтеле, я всегда после фамилии ставлю двойку.

Айтел весело улыбнулся.

– Когда вздумаешь надеть медный кастет, Лулу, дай знать. На секунду все застыли, затем Лулу улыбнулась.

– Прости, Чарли, прости меня. – И, повернувшись к нам, своим хрипловатым голосом, который так мило сочетался со светлыми волосами и голубыми глазками, объявила: – Я видела сегодня в газетах жуткую свою фотографию.

– Лулу, – поспешил вставить Муншин, – мы можем это исправить. Фотографы скоро начнут работать.

– Я не желаю, чтоб меня снимали с Тедди Поупом, – заявила Лулу.

– А кто тебя заставляет? – спросил Муншин.

– Никаких трюков, Колли.

– Трюков и не будет, – пообещал Муншин, вытирая лицо.

– Почему ты так потеешь? – спросила Лулу и вдруг вскочила. – Джей-Джей! – воскликнула она и распахнула объятия.

Подошедший к нам Дженнингс Джеймс, обхватив ее, прижал к своему тощему телу, подражая медвежьему объятию Муншина.