Олений завет

– Ой, да всякие. Но белых нынче мало я насобирал. В основном подосиновики. Я тут из морозилки кумушку вынул. Так что можем вечерком сообразить!

Коля обожал сельскую стряпню. По правде говоря, его уже тошнило от магазинных шампиньонов. Родители не особо любили походы в лес за грибами. Так что подосиновики или, предположим, красноголовики – это практически деликатес в нынешнее время! Но единственное, чего не мог оценить Коля, – это лесная дичь. Бабушка (царствие ей небесное!) поначалу удивлялась столь резкой перемене в предпочтениях подростка. Однако впоследствии приняла это (да здравствует картошечка с грибами!). Дедушка же, наоборот, оскорблялся на возникшую из ниоткуда прихоть.

– Ты еще помогаешь Василию с оленями на ферме? – пытаясь немного отвлечься от звуков митингующего желудка, сменил тему Коля.

– Да какая же это ферма! Давно ты там не был! Теперь это так… развлечение для туристов… – с тяжелой грустью в голосе ответил Георгий.

– Тебя это расстраивает?

– Васька вроде оленевод от рождения, а повелся на всю эту моду. Я к нему раньше ездил, помогал, то да се… Потом начал он народ на смотрины пускать. Вот представь: надушится дама какая-нибудь своей «шанелью», а потом к зверю подходит, руками его гладит… Бедный олень уйти хочет, а сбоку еще одна «шанель». Раньше он кормильцем был, защитником, а нынче циркачом сделали. Дело у Васьки пошло, да хорошо ли это?

– Люди заинтересовались коренным народом. Что тут плохого?

– Да не про это даже разговор. Устает животное от такого внимания. Каждый день как выход на сцену. Зачухал все стадо!

– У вас за несколько километров целый убойный пункт стоит! Головы оленей летят, чтоб обеспечить регулярный товарооборот! А тебе демонстрации безобидные не по вкусу!

– Ты про совхоз? Двадцать лет своих я там оставил. Хоть и обычным электриком… И это, считай, очень мало! Первое время даже зарплаты не платили, все равно трудились. Потому что кормить всех надо было и одевать. А сейчас… – дед махнул рукой. – Оленя не уважают. Всем деньги нужно зарабатывать, а не про заветы всякие там думать… Настоящий, как ты говоришь, убойный пункт. Колбасы с сосисками крутят, даже мясо заготавливать не надо. И цены заоблачные!

– А другие там до сих пор работают?

– Уходят некоторые. Условия давно уже не те. Да и молодняк здесь оставаться не хочет. Мать твоя, вон, как только восемнадцать стукнуло – так и след простыл. Белые ручки для работы не приспособлены!

– И что, она бы тут оленей пасла? Или шкуры шила?

Георгий ничего не ответил на это. На его лице застыла задумчивая печаль. Он тосковал по прошлому и упрямо не хотел его отпускать. Не желал принимать новые устои, настроения и привычки. И поэтому считал себя совсем ненужным. Дед смотрел на внука и видел в нем облик современности, кричащий о пустоте былых суждений, но никак не мог подобрать нужные аргументы в защиту дорогих его сердцу вещей.

– Можем завтра к Василию смотаться, поглядеть. Заодно дрова надо заказать, а то сарайка скоро пустая будет, – после некоторого молчания произнес старик.

– Давай! – приободрился Коля, совсем было растерявшийся от мук выбора здешних развлечений.

На самом-то деле он очень уважал всю эту дедовскую веру в традиции. Казалось, только она держит его в устойчивом положении на этой земле. Коля тоже в какой-то мере был очарован «духом природы», хоть и находил местные леса крайне скудными. Он полностью разделял мнение дедушки о необходимости уважения ко всему живому. Вместе с тем он считал, что тот немного подменяет довольно очевидные понятия.

– Сам-то чем у себя там в городе занимаешься? Маманька говорит, с работой у тебя туго.

– Без опыта никто не хочет брать, а если и возьмут, то тысяч за двадцать пять… Скотские условия…

Георгий разразился смехом.

– Ишь ты! Миллионэром хочет быть, большим начальником! Эх! А специальность у тебя вообще какая?

– Ну, типа экономист…

– Счетовод, что ль? До полной степени учености небось дошел!

Коля не видел смысла продолжать подобный разговор, слыша издевательский тон дедушки. За большим круглым столом он уткнулся в тарелку с картошкой. Георгий пододвинул к внуку миску с салатом из помидоров и огурцов, щедро заправленным сметаной. Затем, поковырявшись в холодильнике, вынул оттуда непочатый кусок грудинки, быстро нарезал и положил на тарелку рядом со свежим черным хлебом. Минут пять старик продолжал крутиться по кухне, разыскивая, чем бы еще эдаким побаловать своего гостя. Совсем сбитый с толку, он начал выгружать на обеденную скатерть пряники, баранки и печенье «К кофе». Наконец опустился на стул напротив Коли и вытянул откуда-то бутылек с горячительным напитком с плохо вымытой рюмкой сверху. Подловив взгляд внука, Георгий обозначил вопросительный жест, мол: «Будешь?» Коля, вспомнив, чем закончился его последний опыт дегустации «огненной воды», отрицательно помотал головой.

Долго за столом звучали споры двух поколений о различных фундаментах жизни. Казалось, между этими людьми с течением времени образовалась огромная пропасть. Однако каждый пытался вникнуть в суть суждений другого.