Олесь Бузина. Расстрелянная правда

Я знал, что в спецслужбах всего мира работает много идиотов, скрывающих это под личиной секретности. Но это был просто эталон полицейского пенсионного кретинизма! Звонивший мне явно работал при советской власти в 5-м управлении, занимавшемся диссидентами. Теперь «оно» тосковало на пенсии и выискивало новых, уже «антиукраинских» диссидентов. Но я – не диссидент. Я живу строго по закону и не имею времени болтать с профессиональными бездельниками, черпающими оперативную информацию из газет. А потому просто и вежливо отправил звонившего туда, откуда он появился, заметив, что не собираюсь разговаривать с бывшим кагэбэшником о любви к Украине. Впервые в жизни меня действительно тошнило. Я готов уважать офицера КГБ, если он был настоящим офицером. Я готов также уважать офицера СБУ, а не притворяющегося таковым. Но не могу даже беседовать с мутантом – полукагебешником-полуэсбэушником. Точно так же, как никогда больше не пойду лечиться к зубодеру в вышиванке, выдающему себя за дантиста.

21 февраля 2008 г.

Политика кинопотугов

«Украина – страна казаков, расположенная между Малой Татарией, Польшей и Московией, – писал еще в XVIII веке Вольтер. – Плохое управление погубило здесь то добро, которое природа пыталась дать людям». Вольтер никогда не был в Украине. Все свои представления о ней он черпал со слов участников похода Карла XII. Но великий французский мыслитель смотрел в корень. Все беды Украины не от татар, ляхов или москалей, а от плохой администрации! От того, что, сидя на горе ресурсов, хохол неизменно превращает их только в кучу дерьма.

Давайте возьмем для примера даже не такие общеизвестные полезные ископаемые, как уголь и металл, а историю. Тоже ведь «ископаемое»! Причем способное приносить немалую прибыль! Польский кинорежиссер Ежи Гофман закладывает свой дом, берет кредит и снимает успешный фильм «Огнем и мечом», весь построенный на коммерческой эксплуатации украинского прошлого. Кредит окупается. Фильм приносит прибыль. Вся Украина, разинув рот, смотрит, как кто-то в очередной раз ее «поимел».

Как же нам самим в голову не могло прийти снять что-то подобное? А вот не могло! И знаете почему? Наши режиссеры – закомплексованные трусы. Они не умеют рисковать. Им хочется только угадать затаенные желания «хозяина» – государства, подбрасывающего время от времени объедки «дiячам культури» со своего пиршественного стола. Недавно мне пришлось посмотреть фильм «Капитан Алатристе», снятый по роману Переса-Реверте за деньги испанского правительства. Действие происходит в те же времена, что и трилогия Дюма о мушкетерах. Главный герой – наемный убийца и мерзавец. Его возлюбленная – актриса, зараженная сифилисом. Испанский король – ничтожество. Испанские гранды – сволочи. Тем не менее, фильм об этих грешниках смотрится на одном дыхании.

Я подумал: что получилось бы, финансируй подобное кино на тему отечественной истории украинское Министерство культуры? Все гетманы в этом гипотетическом фильме (даю голову на отсечение!) были бы непременно политическими гениями, которым только злая «доля» не позволила развернуть крылья. Все паны-полковники – героями. Все Гали и Оксаны – женщинами неимоверной моральной чистоты. А враги – трусливыми, глупыми и мерзкими. Просто непонятно, как такие идиоты вообще кого-то могли победить – не то что наших гениальных предков?

Значит, дело даже не в том, государство или частник финансирует кинопроизводство, а в том, обладают ли эти финансисты интеллектом – навыками управления. Все кино при Сталине в СССР было сплошь государственным и без постельных сцен. Тем не менее, «Чапаева» или «Волгу-Волгу» интересно смотреть даже сейчас. Просто потому, что это качественные фильмы. В «Чапаеве» атака тогдашних советских врагов – белогвардейцев – снята так, что хочется самому стать в их антисоветский строй. У нас так врагов не снимают. И даже не рисуют. Был я как-то во Львове в Музее современной истории. Чуть ли не всю стену в нем занимала картина какой-то горы, которую обороняли сечевые стрельцы от орд «диких москалей». Что это были за москали! Никогда в жизни я не видел таких славных москалей! Нечто среднее между бурым медведем и голливудским гоблином то ли в шинели, то ли в больничном халате, то ли с винтовкой в лапах, то ли с дубиной (национально свидомый художник так плохо умел рисовать, что трудно определить!) лезло на эту самую гору, символизируя, по замыслу автора, темную силу. Тем не менее, эта фантастическая живопись не восхищала и даже не пугала. Хотелось только смеяться. «Як вам, пане, наша експозицiя?» – спросил меня экскурсовод. «Та, так якось не дуже, – ответил я. – Москалi погано намальованi, а стрельцi – ще гiрше».