Ольга

С этого дня Эдит больше не виделась с Полем. Приняв решение родить ребенка, она крепко заснула и проснулась через десять часов свежая и бодрая. Однако нельзя сказать, что, отказавшись от Поля ради ребенка, Эдит не страдала. Она все еще любила его, и именно поэтому ей было еще больнее. Поль несколько раз звонил Эдит, но она не подходила к телефону, и тогда он все понял. Для молодой женщины началась новая страница в ее жизни. Она засыпала и просыпалась с мыслью о ребенке, а днем то и дело подходила к зеркалу и изучала свою фигуру, которая вот-вот должна была приобрести округлые формы. Эдит хотела поделиться своей радостью с Ольгой, но боялась осуждения ее стороны. Несмотря на все, она не считала себя обманутой и покинутой, хотя со стороны это выглядело именно так. А что касается бабушки… Эдит, как нашалившая девчонка, умирала от страха при мысли, что будет, когда бабушка узнает обо всем. Конечно, рано или поздно она должна будет рассказать о ребенке, но предпочитала, чтобы бабушка узнала о нем как можно позже.

Ранний звонок в дверь разбудил Татьяну Львовну, и это огорчило ее. В результате сильных болей в пояснице она уже многие месяцы засыпала лишь под утро. Старая женщина, кряхтя и охая, поднялась с постели и прямо в ночной рубашке вышла в коридор. Дверь на кухню была приоткрыта, и Татьяна Львовна увидела внучку, сидевшую за столом с задумчивым видом. Она негромко окликнула ее. Эдит от неожиданности вздрогнула.

– Кто-то звонил в дверь или мне показалось? – спросила Татьяна Львовна.

– Нет, бабушка, тебе не показалось. Это пришла Ольга.

– Ольга? А где же она?

– В моей комнате.

– Ничего не понимаю, – всплеснула руками старая женщина. – Ольга в твоей комнате, а ты мечтаешь здесь на кухне.

– Я и сама ничего не понимаю, бабушка. Ты бы видела Ольгу, на ней лица нет – бледная, вся дрожит. Что-то случилось, но она пока не хочет ничего говорить. Попросила оставить ее одну. Вот я и сижу здесь на кухне и жду, пока она успокоится.

– Может быть, Ольга поругалась с господином Дитрихом? – высказала предположение Татьяна Львовна и опустилась на стул.

– Между господином Дитрихом и Ольгой и раньше возникали ссоры. Но ни разу она не поделилась со мной ни своими проблемами, ни тем, что же явилось причиной их ссоры. Их совместное проживание всегда было для меня загадкой. Нет, бабушка, на этот раз произошло что-то более серьезное.

– Если так, внучка, то нам не стоит понапрасну ломать голову. Пойдем и посмотрим, как там Ольга. Я вот только халат накину.

После того как Ольга осталась в комнате одна, она какое-то время продолжала сидеть с задумчивым видом в кресле в той же позе, в какой ее оставила Эдит. Постепенно ей удалось успокоиться и прийти в себя. Поэтому, когда в комнату вошла Татьяна Львовна с Эдит, она встала и с улыбкой (правда горькой) поздоровалась с пожилой женщиной.

– Олечка, – Татьяна Львовна любовно, по-матерински потрепала девушку по щеке, – ты совсем забыла обо мне. Я уже и не помню, когда ты последний раз была у нас.

– Да, я действительно редко к вам прихожу, – согласилась Ольга и, поддерживая старую женщину под руку, усадила в кресло, а сама пристроилась рядом на стуле.

– Я понимаю тебя, детка. Какие разговоры могут быть со старухой. Мы все старые люди похожи друг на друга. В большинстве своем жалуемся только на свои болезни. Толку от нас никакого.

– Вы неправы, и я сейчас вам это докажу. Но прежде… – Ольга на миг запнулась. – Татьяна Львовна, миленькая, давайте будем говорить по-русски.

– Конечно, конечно… – радостно, по-русски, но с сильным немецким акцентом произнесла Татьяна Львовна.

– Так сложилась моя судьба, что вы, Татьяна Львовна, и ты, Эдит, самые дорогие мне люди, – сжимая руки от волнения, медленно произнесла Ольга, – и мне кроме вас не к кому обратиться за помощью.

– Оля, ты же знаешь, мы всегда рады тебе помочь, – сказала Татьяна Львовна и переглянулась с внучкой.

Эдит в знак согласия кивнула.

– Да, знаю. Именно поэтому я и пришла к вам. Но прежде я хочу, чтобы вы знали, кто я такая на самом деле. Помнишь, Эдит, несколько лет назад между нами произошел разговор. Ты тогда спросила меня, доверяю ли я тебе.

– Помню. Ты еще сказала, что наступит день, когда все мне расскажешь.

– В течение последних двух лет у меня неоднократно были моменты, когда я готова была это сделать, но обязательно что-то случалось, и я откладывала наш с тобой разговор на потом. И вот сейчас, если я не расскажу все с самого начала, вам не совсем будут понятны события, происшедшие этой ночью, которые и побудили меня прийти к вам, – проговорив это, Ольга слегка наклонила голову и после недолгих раздумий продолжила: – То, что меня зовут Ольга Светлова и я родилась в России в деревне Озерки, вам хорошо известно, и это правда. Кроме того, я бывшая заключенная концлагеря «Равенсбрюк», – Ольга, засучив рукав кофты, вытянула вперед правую руку. – Эдит, видишь этот шрам? Тебя всегда интересовало, откуда он у меня. Так вот… на месте этого шрама когда-то был лагерный номер 22493.

– Боже… – прошептала Татьяна Львовна и трижды перекрестилась.