Ольга и Алексей. Продолжение

Ольга казалась спокойной, она тоже иногда участвовала в беседе, но особо сказать ей было нечего, местные сплетни об общих знакомых активно выдавал Илья Ильич, а она боялась сказать что-нибудь, что напомнило бы ему о своём горе. Хотя она видела, что он вполне пришёл в себя и выглядит хорошо. Но определённо в нём что-то изменилось после потери супруги, и многие заботы легли на его плечи.

– Я вижу на столе книги, кто же у вас такой любитель чтения? – в момент неловкой паузы произнёс Алексей.

– Ах, это всё я! – воскликнула Ольга. – В моей комнате читаю одно, в гостиной – другое… Матушка говорит, что это вредная привычка, но если мне хочется что-то прочесть, то чтобы не подниматься в свою комнату, я раскладываю книги везде…

– Что иногда очень мешает. Невозможно пригласить кого-то без того, чтобы гость не сел на её книжку! – Пелагея Ивановна не упустила случая упрекнуть дочь.

Ольга вяло улыбнулась, пытаясь казаться беззаботной и не чувствительной к укорам матери, но Алексей понял, что ей нелегко даётся жизнь в собственном доме. Он не знал всего, что там происходило, но был уверен в том, что Ольгу по-прежнему притесняют и не уважают.

– Я вижу, что книги довольно старые, и, вероятно, прочитаны не один раз. Позвольте, Ольга Николаевна, прислать вам книги, которые пылятся в моей библиотеке, у меня времени на чтение здесь нет совершенно, а в Петербург я их не повезу. Думаю, вам они придутся по вкусу.

Ольга стала сопротивляться и отказываться, доброта Алексея казалась ей слишком большим подарком, и через минуту он перестал настаивать, не желая ставить её в неловкое положение и чувствовать себя в долгу. Он сообщил, что скоро возвращается в Петербург и заранее прощается с ними, вероятно, они больше не увидятся, потому что он почти не покидает свою усадьбу. Вскоре он вышел из дому, оставив Вересовых переживать самые разные эмоции. Более всех разговорчив был дядюшка. Он так нахваливал Рубцова, что стал раздражать хозяйку дома:

– Какой умный и образованный молодой человек! Конечно, жаль, что его супруга так рано почила, но я полагаю, это не конец его жизни. Такие люди надолго не остаются в одиночестве. Я уверен, что он вскоре женится вновь, помяните моё слово!

– Да и слава Богу! Пусть живёт в своём Петербурге и больше не тревожит нас своим присутствием! – негодовала Вересова и обмахивала салфеткой красное лицо. – Это же надо, явился после стольких месяцев! И как ни в чём не бывало! Видно совесть совсем его не мучает. Мало того что избавил нас от управляющего, который канул в лету, так ещё и перед своим отъездом в прошлый раз не соизволил посетить нас и принять наши соболезнования!

– Матушка, я полагаю, в прошлый отъезд ему было не до визитов, – попробовала вставить оправдательное слово Юлия.

– Ладно! Но что за дурная привычка совершать приветственный визит через неделю после приезда? В прошлом году он с женою приехал к нам также через много дней после приезда в Ручьи. И сегодня тоже самое! Уже давно в деревне, и не заглянул к нам! Так лучше и вовсе без визитов, чем визиты с опозданием!

Юлия отошла от неё и села в дальний угол гостиной, занявшись рукоделием, и Бурцев, воспользовавшись возможностью, шёпотом спросил свою сестрицу:

– Позвольте спросить, а что когда-то Рубцов и ваша младшая дочь были близки? Я заметил, как они свободно общались…

– Ах, это было так давно! Они были влюблены друг в друга, но мамаша отправила его в Петербург, и он, видите, как теперь зазнался! А раньше-то бывало, увидит меня где, и улыбается, и спрашивает о моём здоровье. И мать была ему не указ. Но я бы и не позволила ему жениться на Ольге, и Николай Ильич тоже, конечно, не дал бы состояться этому союзу, как бы нас Марья Ефимовна не уговаривала бы! Нет, я бы не позволила…

Вересова, не понижая голоса, рассказывала о делах минувших, и тот, кто хотел, мог услышать все её слова. Юлия подняла голову, чтобы глянуть на реакцию сестры, но та стояла у окна с момента ухода Алексея и не обращала внимания на разговоры домашних, казалось, она даже не слышала их слов. Ольга была мыслями где-то далеко, возможно, в том прошлом, о котором поведала братцу Пелагея Ивановна.

Следующим утром, перед завтраком, Юлия заметила из окна прогуливающуюся в саду сестру, и, накинув шаль, потому что ещё было свежо, уже вскоре была рядом с нею. Они прошлись немного, пока Юлия обдумывала то, что уже давно хотела спросить у неё.

– Я была откровенна с тобой, Оля, надеюсь, что и ты будешь со мной честна. Обещаю в ответ сохранить в тайне наш разговор. Скажи мне, ты до сих пор влюблена в Алексея Рубцова?

– Это не имеет значения! – выпалила Ольга, слегка покраснев.

Она не сильно удивилась вопросу сестры, ибо понимала, что скрывать свои чувства от неё невозможно, и в глубине души знала, что рано или поздно этот разговор состоится.

– Разве? По крайней мере, теперь у вас есть шанс…