Ольга и Алексей. Продолжение

Новоиспечённая графиня Турина уже полгода жила в имении своего мужа, Благое, и была этому факту не очень рада. И хоть земель у графа было много, его усадьба не производила должного впечатления и ошеломительного эффекта: небольшой двухэтажный деревянный дом располагался на пригорке и был виден за несколько километров проезжающему экипажу, подъездная дорога обсажена липами и упиралась в кованые ворота, у дома был сад и пруд, и никакого парка с фонтанами и каскадами. Старая добрая усадьба в лучшем своём виде представала перед глазами гостей, ничего лишнего и изысканного, таких по России было множество. Елена осталась разочарованной, даже прекрасные виды с балкона своей опочивальни не могли компенсировать ей отсутствие великолепного сада с мраморными фигурами и шикарный интерьер гостиных, подобных тем, что украшали особняк старого графа в Петербурге.

Развлечений в усадьбе для дамы также было немного: граф предлагала жене обучить её верховой езде, но она отказалась, можно было заниматься садоводством и выращивать розы, но ей это было неинтересно, а ещё Елена могла бы возглавить местный сиротский приют, но посчитала это ниже своего достоинства. Единственным её развлечением были субботние обеды, которые они устраивали с мужем, приглашая к себе местных помещиков. Елена, когда ей впервые представилась возможность подготовить подобное мероприятие, с азартом взялась за перо и составила список всего, что требовалось, желая поразить изысканностью застолья всех соседей. Она вспоминала обеды у матушки в Петербурге и мечтала воспроизвести в Благом что-то подобное.

К её разочарованию супруг отнёсся к её идеям прохладно и потребовал втрое сократить список.

– Все эти изыски здесь ни к чему, мы всё же не в столице. У нас здесь люди простые и всяческие излишества почитают за намерение унизить, а я обижать своих соседей не хочу. К тому же, считаю траты на новые ливреи и парики для лакеев и покупку китайских ваз необоснованными и неразумными.

– Но лакеи должны быть в ливреях!

– Всю жизнь они обходились без них, а теперь что же? – Турин улыбнулся. – Дорогая супруга, лучше проследите за стряпнёй кухарки, и чтобы обед был подан вовремя. И не забудьте надеть самое изысканное украшение – вашу чудесную улыбку.

Он поцеловал её в щёку и удалился, она же со злостью порвала длинный список, что с такой тщательностью составляла. “Я когда-нибудь стану хозяйкой в этом доме или нет?”

Соседи Туриных были людьми среднего достатка, они единогласно посчитали графа предводителем местной элиты и частенько приезжали к нему за советом. Они уважали его, но не лебезили, улыбались, но не заискивали, и он в ответ проявлял уважение к ним, приглашая то одного, то другого соседа на охоту или рыбалку. Елена считала местных помещиков скучными и неинтересными людьми, а их жёны и вовсе вызывали у неё усмешку, и она писала матери:

“Эти почтенные матроны в цветастых платьях похожи на кукол, что сажают на чайник. Хорошо, что они ещё не белят лица и не красят свеклой щёки, а то сходство было бы самым разительным! А уж наши беседы! Что только мне не приходится выслушивать за чаем: двенадцать способов накрахмалить воротник, как лучше собирать малину, а ещё я присутствовала при нескольких спорах о том, как надлежащим образом солить огурцы! И это было в моём доме, представьте себе. Эти благопристойные дамы так воспитаны, что могут повысить тон в гостях и не обращать внимания на недовольное лицо хозяйки. А молодые девицы! Это уму непостижимо, какая темнота царит в их головах! Они и слова не знают по-французски или по-немецки, а у некоторых и вовсе не было гувернантки, и они никогда не выезжали дальше уездного города. Молодые люди здесь несколько приятней остальных: хотя бы одно или два милых для глаза лица можно отыскать. Но, что горестно, чрезвычайно скромны и даже улыбкой или добрым словом их нельзя расположить к себе. А уж комплименты из их уст так неуклюжи, что заставляют меня невольно краснеть…”