Ольга, королева русов

– Ты видела, какой вернулась дружина Свенельда из Дикой Степи? Перстни!… Перстни на пальцах даже у простых дружинников, слыханное ли это дело? А я, я, великий князь, примучиваю радимичей, с которых еле-еле получаю два воза лаптей да бочонок меду!

– У тебя – могучая дружина, мой супруг, и ты не раз громил византийцев, – неторопливо и вразумительно, как ребенку, принялась втолковывать Ольга. – Разве может такими победами похвастаться Свенельд? Он способен сражаться только с кочевыми варварами в степях.

– Но мои советники все время указывают мне на славянские мятежи, – уже значительно тише сказал великий князь. – Я примучиваю славян, а дружина нищает, броня старая, и все ворчат.

– Ты изволишь выслушать мой совет, супруг мой? Великий князь нахмурился.

– Ну?…

– Разгони всех своих советников, когда вернешься из похода с богатой добычей и славой победителя, – очень серьезно сказала княгиня Ольга. – И выбери новых из славянской знати.

– Из покоренных славян? – взъерошился князь Игорь. – Такому не бывать!

– Славяне будут преданы тебе до гроба, потому что ты возвысишь их, супруг мой. Скрепи избранных клятвой, и княжение твое будет долгим и счастливым.

Великий князь неожиданно широко улыбнулся.

– Я сделаю тебя своей главной советницей, когда вернусь с победой над ромеями!

– Прими мою благодарность, супруг мой. И дозволь обратиться с просьбой твоему будущему первому советнику.

– И откуда тебе ведомо, что все советники начинают с просьб? – Игорь еще раз улыбнулся.

– Я вижу в твоей улыбке поощрение, супруг мой, – Ольга тоже улыбнулась. – А прошу я о прощении для Ярыша. Он очень страдает от твоего гнева и очень боится помереть без твоего прощения.

– Он вернулся из Пскова? – В голосе великого князя послышались напряженные нотки.

– Да, он вернулся с полдороги, слишком тяжелой она оказалась для него. – Ольга вовремя нашлась, что ответить. – Во имя нашего сына, великий князь мой.

– Только во имя нашего сына, – недовольно вздохнул великий князь. – И пусть не попадается мне на глаза.

– Еще раз благодарю тебя, супруг мой. – Ольга вдруг обратилась к боярыне, молча сидевшей с ребенком на руках. – Ты можешь идти. Распорядись там.

Боярыня была особой сметливой, и Ярыш не попался на глаза великому князю. Но, как только великий князь вместе со стражей скрылся вдали, тотчас же появился в покоях великой княгини.

– Свенельд прислал бересту

– Она не подписана его именем.

– Зато она пахнет сандалом, – сказал Ярыш. – Он просит отправить в княжескую дружину братьев-волков. Только пусть они сначала повидаются с ним.

2

Адвольфа и Рудвольфа сопровождал Асмус. Они служили еще в младшей дружине, хотя их сверстники, имеющие точно такой же опыт боев, уже были переведены в дружину основную. Такова была своеобразная месть великого князя их отцу Годхарду, посмевшему умереть без соизволения князя Игоря. Поэтому они не могли передвигаться без сопровождающего, за что и были остановлены однажды дружинниками князя Игоря. Тогда из беды их выручил Асмус, и вот ему снова пришлось оберегать братьев от всяческих неприятностей.

Они были благодарны своему спасителю, а потому держались в меру почтительно и в меру свободно, стараясь развлечь сопровождающего их дворянина веселыми дружинными побасенками.

Однако Асмус вяло откликался на веселье молодых людей. Он выглядел недовольным и недовольства этого не скрывал, точно стараясь избавиться от него и поскорее вновь обрести равновесие духа, в общем-то куда более свойственное ему.

Почувствовав его слегка раздраженное неприятие, братья несколько увяли. Но Асмус был настолько занят собственными мыслями, что не обращал никакого внимания на настроение юных дружинников. Его вниманием целиком владели сейчас настроение иных людей и, естественно, вопрос, почему оно изменилось.

Почему, например, Свенельд, впервые повстречавшись с Асмусом, отнесся к нему вполне благожелательно, но через какое-то – очень небольшое! – время сменил эту благожелательность на явное неприятие и, что самое главное, даже недоверие? Кто именно нашептал в уши воеводы нечто такое, что в корне изменило его отношение? Кому Асмус пересек дорогу, хотя старался ходить осторожно, понимая, что ему, полурабу, не следует никому наступать на пятки? И, однако же, где-то он чего-то то ли не заметил, то ли не понял.

Почти то же самое произошло в отношениях с великой княгиней. Она тоже сменила милость если не на гнев, то на легкое – пока, женщины переменчивы! – раздражение. Правда, княгиня Ольга – прежде всего именно женщина, и улыбчивая лесть в конечном счете всегда пробьет себе дорогу к ее сердцу. Именно – к сердцу, а не разуму; хотя королева русов очень умна, но женщины интуитивно руководствуются прежде всего понятиями «нравится» – «не нра-вится», а уж потом разумом и логикой происходящих событий.