Ольга, королева русов

– Это было для моих ушей, королева русов. – Ярыш чуть приметно улыбнулся. – Разговор у них шел о выдаче тебе левантийца головой. И тогда князь Игорь выгнал Кисана из палаты, закричав: «А зачем мне жизнь без него?..»

– Он – несчастный человек, – вздохнула Ольга.

– Не более, чем каждый убийца, – возразил Ярыш. – Убийца обречен ждать возмездия.

– Значит, Кисан решил выдать тебе не раба, а самого правителя Киева, королева русов, – сказал Асмус. – Плохи дела в их стане, и Кисан поспешил озаботиться о себе самом, махнув рукой на своего господина. Такой дар следует принять.

– Твой совет дурен, Асмус, – нахмурилась Ольга. – Ярыш немолод и не раз бывал ранен. Истукан бьет в сердце, и сколько ударов может выдержать сердце?

– Прости меня, королева русов, но Ярыш – воин, который привык в левой руке держать щит, а правой наносить удары.

– Именно на это я и рассчитываю, – вмешался Ярыш. – Левантиец умеет бить только прямым ударом и не знает, как защищаться в бою. Он – не воин и не знает никаких приемов. А я и до сей поры при замахе мечом от левого плеча к правому колену…

– Никогда не говори о своем боевом приеме, боярин, – улыбнулся Асмус. – О нем не должна знать даже твоя голова, а только твоя десница.

– Я прошу тебя, Ярыш, – умоляюще, что было совершенно на нее не похоже, сказала Ольга.

– Прости меня, моя королева, и не гневайся, но я ослушаюсь тебя. Немой раб слышал, как твой супруг осмелился тебя оскорбить, и он должен умереть. А меч я ему предложить не могу, потому что мой меч принадлежит только тебе.

2

На первый сбор княжеской дружины, который проводился ежегодно после уборки хлебов, всегда сходился народ. Родственники и приятели дружинников, молодежь, желающая себя показать и на других посмотреть, старики, еще помнившие добрые победы, дети, женщины, нищие со всей округи и просто зеваки. Великий князь на вороном жеребце объезжал дружинный строй, поздравлял дружинников с новыми походами, сулящими им неплохой прибыток, поздравлял и киевлян с добрым урожаем. Затем усаживался в тронное кресло на специально сооруженном помосте под балдахином и просил честной народ угощаться.

Совсем еще недавно на помосте рядом с великокняжеским креслом ставили и кресло для великой княгини. Но с появлением бронзового фаворита и жестоких кулачных боев, которые нередко заканчивались смертью, княгиня Ольга прекратила посещать сборы дружины, и второе кресло некоторое время пустовало, пока его не перестали ставить вообще.

Первый кубок подносили великому князю, и он всегда поднимал его за славянского бога веселья и пиров Услада, что очень нравилось киевлянам. После этого тоста княжеская челядь выкатывала бочки с медами, пивом и квасом, выносила чаны с хлебовом и сваренным на меду сочивом и противни с кусками жареной дичи и рыбы. Начинались народный пир и всеобщее веселье со скоморохами и ряжеными, а когда народ вволю насыщался и напивался, великий князь объявлял о начале кулачных боев.

Начинали парнишки, потом шли пары постарше и поопытнее, потом – взрослые отцы семейств. Народ любил эти побоища, славил победителей и жалел побежденных, а великий князь непременно одаривал и тех и других. Он тоже упивался кулачной дракой, однако ждал крайнего накала страстей. И когда этот накал приходил, когда толпа, безумствуя, уже орала «Бей!», останавливал поединки. И, не вставая с места, объявлял главную награду – золотой кубок, из которого пил во славу славянского бога Услада.

И тогда в круг выходил полуголый немой левантиец, щедро намазанный деревянным маслом. Его невозможно было победить, и все это знали, но соперник всегда находился. Это был либо дружинник, ни в чем не прогневавший великого князя, а потому рассчитывавший на его милость, либо не киевлянин, впервые попавший на это состязание и позарившийся на дорогую награду, славу и почести. А если никого не находилось, великий князь просто назначал кого-нибудь в пару своему любимцу. Это было представлением прежде всего для самого князя Игоря.

Накануне сбора княжеской дружины Свенельд подвел своих воинов вплотную к Киеву и приехал в Берестов. За дружеским застольем Ярыш ни словом не обмолвился о решении выйти на бой с немым истуканом, но княгиня успела шепнуть воеводе об этом желании и своем беспокойстве.

– Ты должен его остановить, Свенди.

– Бесполезно. Ярыш упрям и предан тебе больше собственной жизни.

– Он убьет его!

– Не думаю. Но все же повелю своей старшей дружине прийти на площадь.

– Своей страже я уже отдала приказ быть там при мечах, но в обычной одежде киевлян.

Ольга помолчала, потом сказала неожиданно и непривычно смущенно:

– Мне нельзя волноваться. Так говорят мои женщины.

У Свенельда вспыхнули глаза:

– Ты… Ты чувствуешь его?

– Он зреет, Свенди, – улыбнулась Ольга.