Олигарх 3 (СИ)

Но оказалось, что это практически не возможным. И несколько десятков казаков со своими семьями уехавшие в Америку, это чистая случайность.

Они были собственно не уральскими, а илецкими казаками. Было такое не очень многочисленное казачье войско в 18-ом веке. Но несколько лет назад они влились в состав Уральского, в его Первый военный отдел.

Интеграция илецких проходит не просто, во многом уральцы их отвергают. А в одной из станиц вообще дело было жвах. И когда началась холерная эпидемия на Урале, генерал Эссен вдруг сам мне предложил этих казаков куда-нибудь вывести. У них обострились отношения не только с уральцами, но и с властями.

Для меня только осталось загадкой, решение по этой станице Эссен принимал сам или все-таки с санкции Петербурга.

Но сейчас это уже не имело никакого значения, думаю, что несколько тысяч казаков в моем распоряжении будет. Тем более, что не все они поедут Техас. Примерно сопоставимо будет на Аляске и в Калифорнии, а большая часть осядет на нашем Дальнем Востоке.

В Техас я думаю надо направить в основном простых мужиков, выкупленных из крепостной неволи и немного меньше староверов, которые совместно с казачками быстро создадут техасское казачестсво, которое на раз-два подомнет под себя уже начавших появляться техасских рейнджеров. Этой публики в Техасе на самом деле всегда было немного, больше разговоров.

Семьи, которые сейчас идут со мной, жители еще той первой станицы. Они по каким-то причинам не смогли сделать марш-бросок до Усть-Луги со своими стпничниками в 1829-ом году и тоже уйти в Америку. Но всё сложилось и они все идут со мной на «Дежневе».

Сколько казаков пойдет из Гаваны дальше я не знаю, в принципе этих казаков я всех могу оставить в Техасе, а в Петропавловск перебросить позже, уже из тех, кого разрешил привлечь Николай Павлович, но лучше будет если в Питер придет рапорт о моей расторопности и хоть десяток придут с моим первым рейсом.

Забивать себе мозг названиями 19-ого века я не стал и наверное первым назвал центр Камчатки городом Петропавловск- Камчатский или на Камчатке.

Это кстати сразу поддержали другие усчастники нашего похода.

Ирландцы идут с Дмитрием Антоновичем Артемовым. Его ко мне привел естественно Матвей по рекомендации своего дядюшки.

С его слов капитан Артемов ходил во всех морях и чуть ли не на всех флотах мира, дважды ходил вокруг шарика, с русскими и англо-саксами, которых он знает как облупленных, в том числе и ирландцев с шотландцев, неполноценных с точки зрения кондового англичанина.

Капитан вдовец, единственный сын служит на Черном море и собирается выйти в отставку и жить в своем крымском имении, которое купил на приданное жены, купеческой дочери. Море ему надоело и он мечтает по вечерам сидеть на веранде и пить чай, в отличие от своего пятидесятилетнего отца, мечтой которого является смерть в море и желательно на капитанском мостике.

Ирландцев к себе он предложил взять сам, когда узнал об этой публики.

— Ваша светлость, — на имя — отчество мы с ним еще не перешли, — давайте я их к себе на «Ермака» возьми. Я всевозможный народ с Британских островов как себя знаю. Если какая-нибудь гниль откроется, высадим на Кубе или в Штатах, — Артемов наклонился и ткнул в побережье Америке на карте.

Мы втроём, капитаны и я, изучали на картах предстоящий маршрут, когда зашел разговор об ирландцах.

— Да только я, ваша светлость, в ирландскую гниль не верю. Эти все разговоры идут от самих англичан, которые в своей массе несчастных ирландцев за людей не считают. Те им платят тем же. А ведь выжить они могут только когда держатся вместе, а в обществе, — капитан употребил это слово в значении принятом среди русского крестьянства, — ваша светлость, гниль как известно не держится. Все эти люди, как я понял, в одной деревни и живут бок о бок много лет. Так что я думаю, как вы к ним, так и они к вам.

Я согласился с предложением капитана, подумав, что будет очень даже неплохо если он окажется прав.

Тетушка всплакнула когда я уезжал после короткого визита в Лондон, лишний раз на клуб не мешает посмотреть, неизвестно когда опять здесь буду. Каждый раз она при расставании переживала это болезненнее и болезненнее, на старости лет её накрыла ностальгия по России. Она даже подумывала о поездке на Родину, но опасалась за своё здоровье, а больше всего боялась умереть где-нибудь в море.

Сделав в Англии остановку для загрузки угля, мы до Гаваны от родных берегов в итоге шли ровно месяц. Средняя скорость получилась девять миль в час, чистое время в пути почти двадцать девять суток. За счет скорости мы даже идем с небольшим опережением графика восьмимильной скорости, но впереди самое сложное — переход вокруг Южной Америке, а это во все времена подвиг.

Пока мы заправлялись углем, свежей водой, овощами и живностью, на борт мы естественно взяли немного птицы, четыре коровы и пять боровков, адмирал просто «слетал» в Техас и в итоге с нами идут целых двадцать пять казаков со своими семьями и все девять ирландских семей. Семья Родерика решила сначала дождаться его и лишь потом принять решение.