Олигарх с Большой Медведицы

Он достал из кармана пластмассовый пузырек, где уже болтался один окурок, торопливо открыл – он, конечно, никак не хотел открываться! – уронил, крышка покатилась. Прислушиваясь так, что больно стало в затылке, он полез под стол, стул откатился в сторону, стукнулся в перегородку. Белоключевскому показалось, что обрушилась стена, такой был шум!

Быстрее. Быстрее, черт тебя побери совсем!

Он нашарил пластмассовый кружок, который закатился довольно далеко, и начал, пятясь, выбираться, и шее стало жарко в вороте черного свитера.

Что он будет делать, если его здесь застукают?! Кому и что он станет объяснять?!

Все чувства обострились так, что их острые пики лезли наружу, кололи глаза и горло.

Еще несколько дней назад он знал совершенно точно – у него нет больше никаких чувств. Нечему обостряться.

Тяжело дыша, Белоключевский выбрался из-под стола, неловкими пальцами сунул окурок в пластмассовый пузырек, придвинул стул и оглядел столешницу – не осталось ли там каких-нибудь следов его присутствия.

Ничего не было, по крайней мере на первый взгляд.

Пот тонкой струйкой потек между лопаток.

Он два раза чуть не погиб, и в третий раз не дастся. Хватит. Ему есть зачем жить.

Телефон на столе зазвонил так неожиданно и так громко, что Белоключевский сильно вздрогнул, и рука, уже потянувшаяся к двери, промахнулась мимо ручки.

Нужно уходить. Прямо сейчас.

Телефон звонил.

За дверью был холл, безопасный, по крайней мере в данную минуту, полный приоткрытых дверей и Москвы, которая мирно текла за окнами в реках и водоворотах метели. Нужно немедленно выйти, сесть в кресло и закурить. Он же пошел курить, черт возьми!

Телефон звонил.

Как загипнотизированный, Белоключевский отошел от двери, приблизился к столу и посмотрел. В длинном и узком пластмассовом окошечке мигал номер – все офисные телефоны устроены одинаково!

Самым страшным оказалось то, что он знал этот номер.

Так же хорошо, как и свой собственный.

И в этот миг ему стало наплевать. На все. Даже на собственную жизнь или смерть.

Он должен выяснить все до конца. Он никогда не сдавался без боя. Еще не хватает!

И он поднял трубку и сказал хрипло:

– Да.

– Он уехал, – произнес ему в ухо быстрый, чуть задыхающийся голос. – Я только что там была, и его нет. Но это ничего не означает, он вечером вернется, это точно. Ему просто некуда больше деваться.

– Да.

– Значит, сегодня? – то ли спросил, то ли приказал голос. – Дальше тянуть нельзя.

– Сегодня, – согласился Белоключевский и положил трубку.

Беда, подумал он тупо. И неизвестно, будет ли когда-нибудь победа.

Где-то в отдалении хлопнула дверь, произошло какое-то движение, и голос Лизиной секретарши что-то такое проговорил, довольно веселое.

Они его ищут. Они сейчас его найдут.

Не может быть, чтобы в кабинете начальника службы безопасности звонки никак не фиксировались. Наверняка у этого телефона есть память, куда попадают все номера, с которых звонили в последнее время.

– … да я на минуту, – во весь голос сказал в отдалении Громов, – у меня сигареты кончились.

– Может, принести вам, Максим? Это Мила спросила.

Белоключевский нажимал кнопки. Меню. Звонки. Непринятые звонки. Автоответчик.

– Нет, я сам, Милочка. Я их так упрятал, что тебе не найти.

– Зачем же вы их упрятали? – Голос кокетливый, даже слегка игривый. Всем тутошним барышням нравится начальник службы безопасности!

Последний вызов – есть!

Белоключевский нажал «о'кей», потом «стереть»

и еще секунду ждал, пока тупоумный телефон сотрет запись и вернется в меню.

– А спрятал я их, чтобы меньше курить, моя дорогая!

– Макс! – Голос Лизы. – Макс, подойди на минутку!

– Да я вернусь сейчас!

Белоключевский рукавом зачем-то протер кнопки, приоткрыл дверь и посмотрел. Никого в коридоре не оказалось, но голоса звучали очень близко, совсем близко, а выйти ему нужно было так, чтобы никто его не заметил.

Если Громов заметит, все его усилия – псу под хвост.

«Всемилостивые архангелы Петр и Павел, помогите мне! Еще немного, в последний раз!..»

Он выскользнул в холл и прикрыл за собой дверь – так, чтобы оставалась щель, как было до его визита.

– Лиз, да я на одну секунду!..

Белоключевский быстро и бесшумно сел в кресло, закурил, сунул зажигалку в обивку, потому что ему некогда было лезть в карман, и прикрыл ладонью глаза.

– Вот вы где! – сказал Громов громко. – А мы думаем, куда вы пропали.

Белоключевский сделал неопределенное движение сигаретой.

– Я не пропал. Я что-то устал сегодня. Перенервничал.

– А-а, – протянул Громов. – Ну, всякое бывает, конечно. Особенно когда стреляют. Лиза мне рассказала. Вы молодец.

После чего быстро прошел в свой кабинет. Белоключевский смотрел ему вслед.

– А я за сигаретами, – дружелюбно прокричал оттуда невидимый Громов, – у меня кончились!

– А я уже курить не могу, – отозвался Белоключевский. – И не курить тоже не могу!

– Это точно, – подтвердил Громов, появляясь на пороге. Непочатая пачка сигарет была у него в руке, он отрывал от нее прозрачную обертку. – Не хотите моих?

– Нет, спасибо.

Ему казалось, что Громов обо всем догадался и теперь играет с ним в какую-то игру, правила которой неизвестны Белоключевскому.