Олигарх желает жениться

— … в постель ложиться, — закончила шепотом, прикрыв рот ладошкой и оглядываясь, не слышит ли кто. — У нас же в контракте прописано, что я с ним обязана…

— О, я тебя научу! — деловито начала подруга. — Смотри. Первым делом идешь в ванную. Там принимаешь душ. Затем надеваешь что-нибудь развратно-прозрачное и идешь в этой красоте в спальню. Ложишься на кровать и лежишь. Все, ты легла с ним в постель!

— Сучка ты, Амалька! — рявкнула я, напрочь забыв, что нахожусь в людном месте. Пожилая женщина, сидевшая через ряд, покосилась на меня и неодобрительно поджала губы.

— Не матерись! — ответила подруга и заржала.

Отсмеявшись, сделалась серьезной:

— Ладно, Мирка, ответь мне еще на один вопрос, и я пошла на работу собираться. Что твой бандит-извращенец сказал, когда ты сообщила, что не примешь его щедрое предложение?

Я встала и, держа телефон перед собой, побрела в сторону выхода из аэропорта.

— Да как… Посоветовал подумать и не отказываться сразу, — сообщила подруге полуправду. Рассказывать Амале, как Арсений жестким, почти грубым тоном пообещал, что я еще пожалею о своем отказе, я не стала — только расстрою ее.

— Ну ладно тогда. Не угрожал, и бог с ним, — с сомнением в голосе произнесла подруга. — Хотя, у тебя же теперь муж-защитник есть. Если что, спасет и прикроет. Прикроет ведь, а, Мирчонок?

— Н-наверное, — ответила я, не очень понимая, о чем меня спрашивают. Мое внимание в этот момент переключилось на идущую мне навстречу парочку — высокий мужчина в деловом костюме и прыгающий вокруг него рыжий вихрастый мальчишка.

Глава 36

Янис Славинов

Весь сегодняшний день Данька выносил мне мозг. Раз десять позвонил, уточняя то одно, то другое относительно Мирославы, каждый раз очень-очень важное. Например, надо поставить в ее гардеробную вазу с белыми цветами или нет. «Она же женсчина и невеста!»

И в каждом разговоре осторожненько, словно невзначай интересовался, поедем ли мы за Мирославой в аэропорт.

Сначала я злился, потому что Данькины звонки реально отвлекали от дел. Потом начал смеяться. Но так и не сказал сыну ничего определенного, потому что не знал ответа…

Я и сам хотел поехать за ней — дождаться, пока психологиня посадит мать в самолет, забрать ее и вместе поехать в наш, теперь уже общий, дом. Хотел, и не мог решиться. Сам себе удивлялся, но реально волновался, словно мальчишка, впервые пригласивший девочку на свидание.

С Мирославой было сложно. И всегда непредсказуемо — выпустит в этот раз свои боевые иголки, или просто лукаво улыбнется, если я притащусь за ней в аэропорт?

Хотя, Даньке всегда доставались ее улыбки и довольный смех. Мне от ежика перепадала лишь подозрительность и напряженные взгляды… За исключением случаев, когда целовал ее. Только тогда психологиня делалась мягкой и податливой, а в глазах вместо сердитого блеска появлялась сладкая поволока.

Чуть не заерзал в кресле, чувствуя, как опять появился болезненный стояк. Блядь, с этой психологиней с ума съедешь — у меня тут совещание с директорами подразделений в самом разгаре. Надо о деле думать, а я опять о ее губах. Или просто женщины у меня давно не было?

Перестал слушать, что там лепечет знатно накосячивший пузатый, вечно потеющий директор Дальневосточного филиала — не первый раз чудит, придется уволить мудака к чертовой матери, — и попытался вспомнить, когда у меня последний раз был секс.

Выходило, что давно, месяца полтора назад. Как выпнул Ритку из своей жизни, так и стал монахом. Интересно, с чего я не стал новую любовницу заводить? Неужто с ходу начал психологине верность хранить?

— Совещание закончено, все свободны. Адеев, ты ко мне завтра с утра зайди, обсудим твое увольнение, — глянул на позеленевшего хитрожопого мудилу. Нормально, помучайся ночку, чтобы неповадно было и дальше так косячить. Может в другом месте, подальше от моего бизнеса, возьмешься за ум и будешь нормально работать.

Поднялся и вышел, на ходу доставая телефон и не обращая внимание на разливающееся за спиной недоумение подчиненных — никогда я не обрывал на полуслове такие совещания.

— Дань, собирайся — поедем за Мирославой, — улыбнулся, услышав в трубке счастливый вопль сына. — Цветы для нее купим или у тебя уже есть букет?

* * *

Мирослава

— Эй, ты еще со мной, подруга?! — Амаля помахала мне с экрана, пытаясь привлечь внимание. — Что там у тебя?

— А-а… Тут Данька и… его папа, — я смотрела как они идут в мою сторону, но меня еще не видят. Равнодушный, как всегда, Янис и сияющий Данька с огромным букетом в руках. Такие чужеродные суматошной аэропортовской толпе.

— Оу! — развеселилась Амаля. — Его папа — в смысле, твой супруг? Муж твой? Познакомишь нас?

— Мирослава! — на весь аэропорт заверещал Данька, заметив меня, застывшую посреди прохода, и ринулся ко мне, вытянув вперед руки с букетом.

— Дань! — я наклонилась и одной рукой обняла его. Забрала немного помявшиеся цветы и уткнулась в них носом, втягивая нежный запах кустовых роз и веточек эвкалипта. — Спасибо, очень красиво. Ты откуда здесь?