ОЛИГАРХИ в черных мундирах.

Банкиры разом оживленно заговорили, размахивая руками. Они обращали к Шахту всю накопившуюся горечь и злобу. Министр делал вид, что внимательно слушает. Жалобы состоятельных евреев не были для него новостью.

Выпустив пар, Гольдшмидт серьезным, деловым тоном поинтересовался, можно ли хоть что-то спасти. Именно этого ожидал Шахт. Его отнюдь не напрасно называли финансовым гением.

– Господа, – вкрадчиво произнес министр, – я полагаю, вы понимаете, что если против вас задействованы люди из министерства финансов и госбезопасности, то стоит за всем этим кто-то из высших эшелонов власти. Любая попытка оказать сопротивление может привести к трагическим последствиям.

Понизив голос, Гольдшмидт спросил:

– Могут и в концлагерь упрятать?

Так же тихо Шахт ответил:

– Могут.

– Продолжайте.

Министрсцепил руки в замок, будто в раздумье, хотя решение созрело в его мозгу с полчаса назад.

– Единственный приемлемый выход лично для вас – покинуть Германию.

– Как?! – вскрикнул Гольдшмидт.

– Что будет с нашим делом? – добавил Скляр.

Шахт твердо сказал, отчеканивая каждое слово:

– Вы должны уехать. Немедленно! И вот почему. Мне стало известно, что готовится принятие специальных расовых законов, резко ограничивающих права евреев. Хотя уже сейчас аы фактически находитесь вне закона. На следующий го будет утвержден так называемый четырехлетний план, который поставит экономику под жесткий контроль партии. Кроме того, ходят слухи о предстоящей насильственной ариизации еврейской собственности. Теперь вы понимаете, почему я настаиваю на вашем отъезде, пока еще не поздно?!

Банкиры всплеснули руками:

– Что за проклятое время!

– Мы не сомневаемся в вашем доброжелательном отношении, – заметил Гольдшмидт, – но надо как-то решить вопрос о принадлежащих нам здесь активах.

– Да, конечно. Вот что я предлагаю: контрольные пакеты вы передадите надежным людям арийского происхождения, порядочность которых гарантирую я и господин Тиссен. На время всей этой неразберихи они возьмут на себя управление имуществом и текущими активами банков. Назначенные вами представители будут получать регулярные отчеты о проводимых финансовых операциях на территории Швейцарии, в Цюрихе либо Женеве. Кроме того, через этих людей вы сможете и дальше вести дела в Германии.

Банкиры согласились. Гольдшмидт задал уточняющий вопрос:

– Какой процент с прибыли желают иметь ваши управляющие?

– Тридцать пять – сорок процентов. В зависимости от характера сделок

Евреи недовольно пожевали губами. Но выбора у них не было, и Шахт это прекрасно понимал. Подумав, Гольдшмидт сказал:

– Ялмар, вы можете гарантировать неприкосновенность нашей собственности на время нашего отсутствия?

– Это возможно. Вы поедете в Соединенные Штаты?

– Разумеется.

– Реальной гарантией могут стать ваши переговоры с американскими банкирами о предоставлении рейху кредитов.

Сначала евреи яростно возражали. Однако, поразмыслив, оценили эту идею. Шахтподнялся из-за стола:

– Извините, господа. Каждая минута на счету! С Тиссеном я свяжусь немедленно. Прошу вас сегодня в восемь часов прибыть в нотариальную контору Герлаха на Вильгельмштрассе.

Банкиры церемонно пожали руки приятно поразившему их своей предприимчивостью министру экономики. По коридорам министерства они прошли с таким самодовольным видом, что попадавшиеся им на пути служащие оборачивались и удивленно смотрели вслед.

На следующий день в берлинский офис Тиссена пожаловал офицер СД. Скромное звание гауптштурмфюрера не мешало ему держаться с исключительным достоинством. Растолкав очередь ожидавших приема у всемогущего олигарха, эсэсовец нахально потребовал немедленной встречи с господином Тиссеном.

Секретарь главы Стального объединения – строгая женщина средних лет в наглухо застегнутом сером платье, вежливо, но твердо отказала. Все встречи господина Тиссена на сегодня расписаны по минутам. Господину офицеру следует записаться на прием.

– Послушайте, фройляйн, – буркнул эсэсовец. – я прибыл сюда по поручению группенфюрсра СС Рейнгарда Гейдриха.

При произнесении имени грозного шефа спецслужб все недовольные мгновенно отодвинулись от эсэсовца и замолчали.

– Вы доложите обо мне сию минуту, – с нажимом сказал офицер, – в противном случае мой шеф вызовет господина Тиссена к себе.

– Хорошо, – стараясь сохранить ровный тон, женщина сняла трубку, – пожалуйста, назовите ваше имя и должность.

– Гауптштурмфюрер СС Йозеф Мейзингер, офицер по особым поручениям начальника службы безопсности.

Коротко переговорив с Тиссеном, секретарь подняла глаза на эсэсовца:

– Прошу вас.

– Благодарю.

Гауптштурмфюрер, громыхая сапогами, направился к роскошной дубовой двери кабинета стального короля.