Олимп

– Я тебе сразу скажу, – процедил Сума Четвертый, – что бы мы ни увидели, это не заставит меня возвращаться туда. Вы двое пока не в курсе, так знайте: астероидный остров, куда мы высаживали ахейца, улетает прочь. Он уже изменил направление оси и прямо сейчас запускает реактивные двигатели. Кстати, наш друг Одиссей погиб. А на полярном и орбитальном кольцах оживают миллион с лишним спутников – устройства для квантовой телепортации, накопители массы и многое другое. Так что мы улетаем.

– ПОСМОТРИТЕ НА СНИМКИ, МАТЬ ВАШУ!!! – взревел гигантский краб.

И все на борту попытались зажать ладонями уши. Даже те, у кого их не было.

Манмут первым взглянул на ближайшую фотографию из целой цифровой серии. Орфу не просто многократно увеличил изображение по сравнению с первоначальным вариантом, но и прочистил его с точностью до пикселя.

– На дне океанской бреши лежит рюкзак, – заметил маленький европеец. – А возле него…

– Ружье для подводной охоты, если не ошибаюсь, – вмешался центурион-лидер Меп Эхуу.

– А рядом… похоже на человека, – подал голос один из черно-хитиновых воинов. – Только давно уже мертвого. Тело усохло и сплющилось.

– Нет, – возразил иониец. – Я проверял самым точным радаром. Это всего лишь термокостюм.

– Ну так что? – отозвался пилот из командирского кресла. – Субмарина выбросила кого-нибудь из членов экипажа или его пожитки. Подумаешь, лишний мусор.

Орфу громко фыркнул.

– По-твоему, вещички пролежали здесь более двадцати пяти стандартных веков? Что-то не верится. Посмотри на ружье, Сума. Оно совершенно не заржавело. А рюкзак? Он совсем не истрепался. А ведь эта часть суши открыта и знойному солнцу, и иссушающим ветрам.

– Это ничего не доказывает, – обронил ганимедянин, набирая координаты встречи с «Королевой Мэб» и запуская реактивные двигатели. – Пару лет назад один «старомодный» забрел сюда и нашел свою смерть. У нас сейчас заботы поважнее.

– Смотрите на песок, – промолвил иониец.

– Что? – удивился пилот.

– Вот, на пятом увеличенном снимке. Я, конечно, не видел, но радар показывал с точностью до трех миллиметров. Вы – то что-нибудь видите – своими глазами?

– След, – произнес Манмут. – Отпечаток босой человечьей ноги. Даже несколько отпечатков. Все до единого различимы на грязной почве и мягком песке. Ведут на запад. Дождь за пару дней уже смыл бы их. Здесь побывал человек – возможно, пока мы трудились над боеголовками.

– Это не важно, – отрезал ганимедянин. – Мы получили приказ вернуться на «Королеву Мэб» и намерены…

– Спускайтесь на шлюпке в Атлантическую Брешь, – велел первичный интегратор Астиг-Че, находящийся выше на тридцать тысяч километров и на другой стороне Земли. – На наших последних снимках с орбиты видно что-то вроде человеческого тела, оно лежит на дне Бреши примерно в тридцати двух километрах к западу от затонувшей субмарины. Летите и подберите его.

85

Уже реализовавшись на новом месте, я понимаю, что квитировался в купальню Елены Троянской, в сердце дворца, который она прежде делила с покойным супругом Парисом, а в последнее время – со свекром и владыкой Приамом. Знаю: время коротко, но я никак не соображу, что нужно делать.

Принимаюсь расхаживать по покоям, выкрикивая имя прекрасной дочери Зевса. Служанки с рабынями поднимают жуткий визг и воплями зовут охрану. Пожалуй, еще немного, и мне придется уносить ноги, чтобы не кончить жизнь на копье троянца. Тут в одной из комнат мелькает знакомое лицо. Это Гипсипила, рабыня с острова Лесбос, которую Андромаха в последнее время назначила личным поводырем безумной Кассандры. Ей может быть известно, где находится виновница Троянской войны: последний раз я видел их вместе с Андромахой. По крайней мере эта рабыня не убегает и не кличет стражников.

– Ты знаешь, где Елена? – спрашиваю я, шагая навстречу.

Лицо кряжистой бабы бесстрастно, точно тыква.

Словно в ответ Гипсипила раскачивается и бьет меня ногой в пах. Зависаю в воздухе, хватаюсь за больное место, валюсь на плиточный пол и принимаюсь кататься в агонии, тихо скуля.

Рабыня готовится размозжить мне голову. Вовремя уклоняюсь: пинок приходится на плечо, так что левая рука отсыхает до самых кончиков пальцев, – и качусь в угол, не в силах даже пискнуть.

Кое-как поднимаюсь на ноги, но не могу разогнуться. Великанша приближается. Похоже, намерения у нее самые серьезные.

«Квитируйся, идиот!» – мысленно кричу я себе.

«Куда?»

«Да куда угодно!»

Гипсипила хватает меня за ворот, разорвав на груди тунику, и целится прямо в лицо. Закрываюсь предплечьями: железный кулак едва не ломает мне лучевые и локтевые кости на обеих руках. Отлетаю к стене. Рабыня снова ловит меня за рубашку и наносит удар под дых.

Не зная как, я через миг оказываюсь на коленях и, содрогаясь всем телом, пытаюсь одновременно защитить и живот, и яйца. В легких совсем не осталось воздуха.

Гипсипила пинает по ребрам, ломает по меньшей мере одно, и я валюсь на бок. Слышу, как сандалии охранников торопливо шлепают по главной лестнице.

«Вспомнил! При нашей последней встрече рабыня сопровождала Елену, и мне пришлось вырубить бабищу, чтобы похитить свою красавицу».