Олимп, штат Техас

Но Арти этот вечер проводит дома. Приходит эсэмэска от матери, Арти заверяет, что у нее все хорошо. Юна повезла Тею в аэропорт, Арти наконец-то может побыть одна. На экране телевизора молодой Вэл Килмер охотится на льва — ей вспоминается день знакомства с Райаном, кролик, которого он застрелил. Она сфотографировала крошечный трофей на телефон и долго дразнила Райана — таким двоих уж точно не накормишь. Он на это ответил, что всегда готовит ужин на одного, потом театрально вздохнул и застенчиво улыбнулся. Но только ли зверек попал тогда на фото? Арти просматривает снимки, находит тот самый. От Райана — только профиль, в центре — жалобный тощий крольчишка. И все же это он, в ту секунду, когда повернулся к ней и как бы объявил о своей доступности. Она проводит кончиком большого пальца по его лицу, испытывая благодарность за то, что где-то внутри толчком отдается боль, за то, что потом ей еще долго всматриваться в это застывшее мгновение, когда боль приутихнет.

Арти выглядывает в окно: велика ли нынче луна? Надевает ботинки, выходит из дома, не прихватив фонарик. Шагает к опушке леса, радуется тому, как утешительно пение лягушек и цикад, пусть мысли в голове и безрадостны. И это утешение, как и фотография, чего-то да стоит.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Юна наконец-то возвращается домой после импровизированного завтрака с Коулом и Марчем, но Питера дома нет. Она поднимается наверх, принимает душ и радуется, что успевает высушить волосы и полностью одеться прежде, чем к дому подъезжает машина. Спускается вниз — мужа нет, вместо этого раздается стук в дверь. Открывает: на пороге стоит Марч.

— Два непрошеных посещения за одно утро. Ты меня преследуешь?

Марч смотрит на нее без улыбки, а ведь именно ее она, вопреки обыкновению, и хотела вызвать у младшего сына. Она жестом приглашает его внутрь, садится с ним рядом на кухне.

— Отец звонил. Он у шерифа. Арло дает показания о том, что на самом деле случилось в воскресенье.

— И Питер его не остановил?

— Погоди-ка, — озадаченно произносит Марч. — Ты знала, что произошло?

Юна качает головой:

— Нет, но не жду ничего хорошего.

И тогда Марч ей все объясняет; истина оказывается несколько лучше и гораздо хуже того, что она уже успела нарисовать в своем воображении. Все, что ей удается из себя выдавить, сводится к двум фразам:

— Ах, Арти. Угораздило же ее выстрелить.

— Мне кажется, с ней все нормально. До сих пор Арло только портил их отношения, а теперь они стали улучшаться. И уж всяко Арти не придется больше врать.

— Но Арло посадят.

— Да, посадят. Но у него грамотный адвокат. И так лучше для него. — Марч умолкает, проводит пальцем по краю столешницы. Потом наконец говорит: — А ты уйдешь от папы?

— Наверное, да, — отвечает Юна, даже не задумавшись. Какое облегчение — произнести вслух то, что все утро бродило в голове.

— Из-за Коула?

— Нет, не из-за Коула. А потому, что без твоего отца я себе больше нравлюсь.

— Ты без него не будешь. Если только не уедешь из города. От всех нас.

Она накрывает его руку своей:

— Этого я не сделаю. Твой отец останется мне родным, даже если мы не будем жить вместе. Может, даже станет роднее, потому что я перестану утопать в колодце гнева. Моя душа вновь будет принадлежать мне, а не биться в клетке старых обид.

— А не уходя, тебе того же не испытать?

— Если бы смогла, думаешь, раньше бы не попробовала?

— Может, раньше тебе просто не хотелось. А теперь хочется. — Марч поворачивается на табуретке, так, чтобы Юна не видела его лица. — Я себя тоже теперь иначе ощущаю. Не как неделю назад.

Юна понимает: для Марча смысл ее решения не сводится к их отношениям с Питером. Она кладет руку ему на плечо:

— Я тебе верю. И у меня будет масса времени, чтобы в этом убедиться — ты ведь останешься здесь.

Марч не успевает ответить — дверь открывается.

— Привет, не слышали, как ты подъехал, — говорит Юна Питеру. — Все хорошо прошло?

Вид у ее мужа ошарашенный, он будто бы сомневается, не зашел ли в чужой дом.

Марч объявляет:

— Я ей все рассказал.

Питер кивает, проводит рукой по волосам и смотрит на Юну с такой печалью, что она едва не отступается от своего решения.

Марч опускает ладонь матери на плечо, целует ее в щеку. Потом обращается к Питеру:

— А где Арло? Шериф отпустила его домой с Ли?

— Я его у тебя высадил, он так попросил. Ты не против?

Марч кивает:

— Я поехал.

И все же сыну не удается стереть потрясение с лица — вид у него такой, будто он оставляет отца на заклание.

Марч еще не успел выйти, а Питер уже идет прочь от жены, вверх по лестнице. Попытка избежать того, что, как он знает, последует неизбежно.

— Пойду переоденусь, — говорит он. — Вся рубаха пропотела, пока стоял на парковке с адвокатом и Арло.

Юна идет следом, прислоняется к дверному косяку, а Питер снимает рубашку с коротким рукавом, надевает свежую.

— Адвокат настроен оптимистично?

— Срока не избежать, так что нет. Но похоже, Арло так сам хочет. Он считает, что, если сядет, Арти его простит.

— Может, и простит, — произносит Юна.

— Но тюрьма? Вдруг его там изувечат. И даже после выхода на нем будет судимость.