Олимпиада (СИ)

Пухленькое лицо, обрамленное короткими светло-русыми волосами и добрый, приветливый взгляд. Телосложение плотное и абсолютное отсутствие вкуса в одежде, из-за чего выглядит она, словно клоун, сбежавший из соседнего цирка. Обычная она какая-то, эта Спинетт. И вроде ничем не примечательная. О, вы не понимаете, что к чему? Я, если честно, тоже. Уже прошло два дня, как я узнала про эту чертовку Марту, которая умудрилась перейти мне дорогу и забрать жизненно необходимое участие в олимпиаде. Я зла? Нет, я просто в ярости, да только не понятно, на какого больше: на себя или на чертовых Мародеров. Знаете, что сделали эти обалдуи? Это была пятница, последний урок у нас был совместный, да и единственное, что радовало меня тогда было наличие последующих выходных. Так вот я, вся в раздумьях касаемо этой Спинетт, не заметила, как поразительным образом опустел класс, а остались только Мародеры. Уже собираясь покинуть это душное помещение, я услышала, как громко хлопнула дверь, а голос Джеймса, словно гром, прогромыхал рядом:

— Представляете, парни, — он делает паузу, и я нутром чувствую, какой злой взгляд он бросает на мою спину. — Есть на нашем факультете одна отпетая однокурсница, решившая раскидываться своей жизнью направо и налево. Это вот…ммм…даже не знаю, как более гуманно можно назвать ее, решила дать обет нам. И что же вы думаете, что произошло дальше? А дальше-то оказалось, что условия, которые она должна выполнить, оказались, мягко говоря, не по ее части, из-за чего буквально через две недели эта идиотка лишится жизни.

— Я не думала, что все так получиться! — вспылив, я резко вскакиваю с места, и посмотрев на него, опускаю взгляд, чувствуя себя нашкодившим ребенком, потому что как бы мне хотелось спорить или доказать свою точку зрения, я прекрасно понимаю, что совершила серьезную ошибку, чья расплата ценою в жизнь.

— Серьезно? А ты умеешь? — ядовито выплевывает он, в миг преодолев расстояние между нами. — Ты так и не поняла, что это не шутки? Что ты, Мерлин побери, меньше…уже даже меньше, слышишь?.. чем через две недели подохнешь к черту?

— Джеймс…- Римус настороженно произносит имя лучшего имя, пытаясь приструнить того.

— Нет, Лунатик, — резко вступает Сириус, выглядя неприлично серьезным. — Джеймс прав. Лили действительно должна была думать, когда…

— А ты бы тоже молчал, — резко его перебивает Поттер, бросив грозный взгляд. — Сам ведь предложил.

— Ну не думал же я, что наш трусливый мышонок согласиться на такую авантюру!

В кабинете наступает тишина, а я ощущаю подступившие к горлу слезы. Да, да черт возьми, я действительно идиотка, которая переоценила свои силы. Но… Я отворачиваюсь, пытаясь успокоиться. За эти три дня случилось столько всего, сколько не происходило уже наверное месяц. И это пугает. Действительно пугает меня, я боюсь этих чертовых последствий, которые, к сожалению, неминуемы. И я не хочу умирать, просто не сейчас, просто не в этом году, и это странное желание жить душит меня еще больше. Я пытаюсь восстановить дыхание, но не получается. Проклятый осадок вины мучает меня вновь и вновь. Ибо Мародеры, в какой-то степени, действительно волнуются, ведь иначе стали бы они тратить время на нравоучения? Мерлин, подумать только! Главные бузотеры школы, нарушители всевозможных правил, да и просто редкостные шалопаи стоят передо мной и читают лекции о плохом поведении.

— Я предлагаю для начала успокоиться, — наконец находит что сказать Римус. — И подумать, что здесь можно предпринять.

— И желательно поскорее, — добавляет Питер. — Потому что у нас осталось буквально шесть дней до того, как опубликуют официальные списки участников.

На удивление Джеймс ничего отвечает, из-за чего я неуверенно поворачиваюсь к нему лицом, пытаясь понять, можно ли мне хоть что-нибудь сказать. Поттер стоит облокотившись о парту, внимательно изучая каменный пол. По нему даже не скажешь, что он чем-то озабочен или, будто все его мысли заняты треклятым обетом. Наоборот, складывалось ощущение, — такое гладкое, знаете? — словно ему плевать. Сириус с неестественно хмурым выражением лица смотрит на своего друга, будто мысленно пытаясь донести что - либо последнему. А мне самой невыносимо тошно от того, что все это из-за меня. В этом, наверное, и состоит жизнь — делать что-то глупое и неразумное, а потом все время думать о том, что было бы, будь все иначе. И если так подумать, то это просто бессмысленная трата времени, неудавшаяся попытка оправдать самого себя. Порой лучше жить настоящим, а не кануть в небытие вместе с прошлым.

— Может мне просто устранить Марту? — набравшись храбрости, вопрошаю я, мысленно уже жалея, что подала голос.

— Тебе? — насмешливо переспрашивает Сириус и смотрит с таким превосходством, что хочется закопать его прямо на месте, живьем. Я хмурюсь, не решаясь что-либо сказать, понимая, что язык - мой самый большой враг.

— Сама ты ничего не сделаешь, Эванс, — вдруг говорит Поттер, посмотрев на меня мрачным, серьезным взглядом. — Надеюсь, я понятно изъясняюсь.