Олимпийский лёд: Обещание (СИ)

Девочки на трибунах не говорили ничего. Просто ничего. Не было слов, чтобы описать все те эмоции, которые доставляет прокат Тимура Панкратова. Если можно было прокомментировать только тем, что Катя тряслась, то, пожалуй, они бы сделали это. Их сметало эмоциями и драйвом, актерской игрой на льду.

Теперь Тимур сам получал невероятный кайф от проката. Остались одиночные прыжки, которые он не имеет права завалить, но в душе он уже отпустил все. Кайфовал, отдаваясь полностью. Нельзя вечно думать о наградах, если можно получить наслаждение от своего дела.

И эту истину он понял только сейчас.

Четверной лутц.

— Все, я не могу, — Ева откинулась на спинку сиденья, размазывая вмиг выступившие слёзы на щеках. Эта песня, Тимур на льду, его исторический рекорд по четверным, если оставшиеся два он приземлит… Все это слишком давит. И она настолько искренне восхищается человеком на льду, что просто не могла бы иначе.

Артём не стал её останавливать. На их глазах вершилась история. Если он не займет первое место, значит судьи очень продажные. Этого просто не могло быть.

Четверной флип.

Приземлил!

Остался один четверной риттбергер и всё, прыжковые элементы закончились. Тимур отчетливо чувствовал, что приземлит его. И никак иначе. Значит нужно отдаться в хореографию. В дорожку шагов, которая следует после прыжка. Показать всю свою историю. Рассказать её всем через прокат. История о мальчике, который сделал мировой рекорд со сломанной ногой в жалкие девятнадцать. О мальчике, который не сломался и вернулся.

О мальчике, который вырос и стал мужчиной.

Четверной риттбергер.

Всё!

— Да! — Денис Русланович откинул голову назад, улыбаясь как сумасшедший. Его воспитанник все сделал. Какое же счастье внутри, и не важно, что будет дальше. Они уже обсуждали это. Судьи могут думать что хотят, но зрителям все видно. Кто настоящий Чемпион, кто не сделал ни одной грубой ошибки. И кто должен стоять на пьедестале.

Отрыв. Тимур вливается в музыку, показывая так, как никогда раньше. Доводя зал до слёз, доводя до слёз сокомандниц и заставляя Диму развернуться и уйти, так и не дождавшись баллов. Зря он смотрел. Очень зря.

Девять! ДЕВЯТЬ ЧЕТВЕРНЫХ!

Эта мысль пульсирует в головах обоих Панкратовых. У одного бешенным ритмом радости, у другого с примесью ненависти. Особенный, физически сложенный, но в то же время худой. Чертов Тимур.

— Невероятный парень, — Денис Русланович сам едва сдерживал слёзы, — Помнишь, я говорил, что никогда не возьму маленького ребенка?

— Да, — Роман не совсем понял, к чему это было сказано.

— Его ребенка я возьму хоть в три года, — и с такой любовью и взглядом это было сказано… На льду его всё. Его отдушина, лучший спортсмен. Несмотря на его характер. Несмотря на всё. Он любил и будет любить его всем сердцем.

Он любит всех спортсменов одинаково. Но не его. Они прошли через все. Через победы, падения, истерики, травмы… У каждого тренера есть такой спортсмен. Он никогда не признается. Но во взгляде на него будет такая невероятная любовь, какой не видят многие от своих партнеров. Такая, какой не видят в семьях.

Он заменил Тимуру отца. Великолепного и неповторимого спортсмена, но не фигуриста. Научил быть мужчиной. Научил всему тому, что парень сейчас умеет.

Он заканчивал свою программу на Олимпиаде. Следующей уже не будет. Оставил всего себя на льду. И последний взгляд в воздух будут ещё долго крутить журналисты. Взгляд человека, который прожил жизнь на льду.

Музыка заканчивается.

Тимур не может сдержать эмоций, опуская руки и садясь на колени вниз. Он упирается в холодный лёд, перед глазами все плывет. Парень оставляет поцелуй на льду, а слезы катятся из глаз.

Что уж о истерике Евы…

Зал стоит, люди плачут. Это тот прокат, о котором он мечтал. Прокат всей его жизни.

Это был тот момент, когда он чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Кланялся, как в последний раз. В каждую сторону зала. Улыбаясь сквозь слёзы, слёзы настоящего счастья. Он потерял смысл в оценках. Если бы он никогда не почувствовал этого чувства — жизнь была бы пустой. Медаль ничего не будет значить по сравнению с этим.

— Я тебя поздравляю, — Денис Русланович крепко обнял Тимура при выходе со льда. Так крепко, как еще никогда не обнимал, — Ты написал историю.

Тимур кивнул, едва сдерживая новый приступ слёз. Ему не помешала температура. Не помешало то, что судьи его принизили.

Роман обнял следующим, но не так крепко.

Аплодисменты и крики не успокаивались, а когда на экране высветилась съемка с КиК… Наверное, крики были слышны на территории всей Олимпийской деревни. Тимур помахал рукой, улыбаясь и пытаясь отдышаться.

— Хоть бы хорошо оценили, хоть бы хорошо оценили… — Ева буквально молилась, сложив руки вместе.

Тимур смотрел в экран. Ну же, судьи, удивите.

Оценки высветились.

Зал закричал. Сильнее, чем прежде. Аплодисменты, крики Тимуру, свист, все смешалось. Счастье, захлестнувшее его. Слёзы, которые уже никого не смущали. Широкая улыбка, Денис Русланович, поднимающий его руку в знак победы. Роман, похлопывающий по плечу. Ещё не решено, выиграет ли он. Еще два фигуриста впереди. Но…