Олимпийский спецназ

– Да? Я это уже слышал. Но хватит пустых разговоров. Мы оценили обстановку и решили, что придется все же отпустить тебя. До поры до времени. Когда-нибудь наши дороги обязательно пересекутся. В общем так! Сейчас к площади выйдет автобус. Он встанет, не подъезжая к станции. В нем – деньги. Ровно два миллиона долларов. Они упакованы в баулы. Ты отпускаешь всех женщин и детей. Козлов это подтверждает. После чего автобус подойдет к центральному входу. Как проверишь баулы, сажаешь оставшихся заложников со всей своей бандой в автобус. Внутри будет только водитель. Это начальник местного АТП. Его знает и Козлов, и, возможно, заложники. Они подтвердят, что нет никакой подставы. Далее следуешь в Черногорск. На взлетно-посадочной полосе стоит самолет «Ту-134» Министерства по чрезвычайным ситуациям. На борту – экипаж из четырех человек. Но борт будет открыт для посадки только после того, как ты освободишь всех остальных заложников. Это непременное условие твоего убытия из региона, и оно не обсуждается. В заложниках у тебя останутся члены экипажа. У меня все! Теперь говоришь ты!

– Что ж, полковник, в принципе вы выполняете наши требования, я согласен отпустить женщин и детей, признаться, их вопли порядком надоели мне, но... только после того, как сам увижу и проверю деньги! Пересчитаю их! Отпущу заложников после, а не до того, как водитель автобуса повезет доллары и я их проверю.

Крымов ответил:

– Нет! Будет так, как я сказал. Ты – женщин и детей, тебе – деньги!

Рабулло вскричал:

– Да? Ошибаешься, Крымов! Будет так, как сказал я. Автобус с деньгами к подъезду! Потом примешь баб и их выродков. Живыми!

Крымов спокойно посоветовал:

– Ты тон-то, Рабулло, поубавь. Не у себя в Афгане находишься. Здесь наша территория. Переговоры прекращаю, приказываю автобусу встать у площади, жду подхода к оцеплению женщин и детей, удерживаемых тобой на станции, и сообщения Козлова о том, что отпущены все заложники данной категории. После чего продолжим работать!

Начальник отдела спецмероприятий положил трубку.

Выдохнул воздух.

Ценевич проговорил:

– Зря вы с этим чудовищем так грубо, товарищ полковник! Эти террористы способны на все. Они даже сами подрывают себя. Для них смерть...

Крымов прервал главу администрации:

– Я бы рассказал вам, кто подрывается у этих террористов, но нет ни времени, ни желания.

Он повернулся к Тимохину:

– Свяжись с Жариным, пусть выводит автобус к оцеплению. Баулы с деньгами в салон!

– Понял!

Крымов присел на краешек стола.

– Ждем звонка Козлова!

Ценевич неожиданно заявил:

– Я вынужден сообщить своему руководству о несогласии с вашими действиями, ставящими под угрозу жизнь заложников.

– Да хоть президента поставь в известность. И свали отсюда. Больше ты нам не нужен. Впрочем, ты вообще в станице особо не нужен. Наплодили вас... уйди!

Глава администрации резко вышел в коридор.

Тимохин доложил:

– Жарин через три-четыре минуты будет у командного поста оцепления. Обозначит автобус.

– Хорошо! Тоже считаешь, что я напрасно наехал на Ценевича?

– Нет! Все нормально!

– Так! Тебе не пора ехать на аэродром?

– Успею! Посмотрим, как сейчас среагирует на твои условия Рабулло.

– А у него есть выбор?

– Хрен его знает! Он наверняка ваххабит, а у тех ребят чердаки сильно наклонены набок.

– С ним Козлов! А предатель не ваххабит, и он рванул на станцию не для того, чтобы сдохнуть вместе с Рабулло. Он убедит Душмана принять наши условия, тем более, что они не противоречат требованиям, ранее выставленным бандитами.

– Ну тогда ждем!

Выслушав Крымова, Рабулло швырнул трубку Козлову:

– Сука твой полковник. Решил инициативу перехватить? Я ему перехвачу. Он, тварь, получит женщин. Всех, но с перерезанными горлами. Посмотрю, как запоет тогда. И долго ли еще проносит погоны?

Козлов, видя агрессивность настроя Душмана и зная его непредсказуемый, бешеный характер, не на шутку испугался.

– Мохаммед, я понимаю тебя, но не спеши принимать решения. Возможно, спецназ только и ждет, что ты сорвешься, и провоцирует тебя на кровавые действия.

Рабулло взглянул на Козлова:

– Им что, не нужны заложники?