Олимпийское спокойствие. Как его достичь?

При всем внешнем примитивизме и кажущейся наивности киники были не лыком шиты. Они поставили немало теоретических и практических вопросов, решение которых еще долго занимало и мучило человечество: свобода мнимая и истинная, внешняя и внутренняя, моральная автономия и ответственность перед обществом, личность в отчужденном мире, противопоставление культуры и природы, «разумность природы», социальная роль науки, пределы самоограничения, разумные и безудержные потребности, подчинение долгу, критика и переоценка конвенциональных ценностей (согласованных в данном сообществе), внешних благ, жизнь как деяние, проблема определений (точности терминов и слов как таковых), слово и его значение, многое другое. В историю европейской культуры, при всей парадоксальности и скандальности своей практики и философии, киники вошли как выдающийся пример человеческой свободы и моральной независимости. Они воплотили образ величия духа, пренебрегающего соблазнами чувственной жизни, социальными условностями, тщеславными иллюзиями власти и богатства.

Практическая польза: философия кинизма позволяет выйти за пределы навязанных внешних рамок и стереотипов, вернуться к истокам, природе – собственной и окружающей. «Тиранию долга», которую в XX веке описывала известный психоаналитик Карен Хорни, киники обозначили как проблему и предложили пути ее решения за два тысячелетия до ее публикаций.

Киники взяли на вооружение некоторые находки скептиков – еще одной группы философов, предложивших с сомнением относиться к достоверности получаемой информации в силу разных причин – от эффекта «испорченного телефона» до выгодной кому-либо дезинформации, в том числе массовых социальных мифов и стереотипов. Вслед за скептиками киники стали использовать важные вопросы как инструмент для анализа и самоанализа: «Откуда я это знаю? Где подтверждения в виде фактов, а не слов? Где доказательства? Есть ли альтернатива?». Эти и другие подобные вопросы могут прояснить много запутанностей и конфликтов в нашей голове и ряде внешних ситуаций. Ясность, возникающая вследствие такого анализа, – не только краеугольный камень текущего спокойствия, но и стратегия, позволяющая предупредить его нарушения в будущем.

Стоицизм

Стоици́зм – учение одной из наиболее влиятельных философских школ античности, возникшей во времена раннего эллинизма и сохранившей влияние вплоть до конца античного мира. Это этическая концепция, схожая с китайским даосизмом, отождествляющая источник гармонии в мире с принятием естественного порядка вещей и, соответственно, рекомендующая стоически переносить все испытания судьбы. Главным посылом выступала практика управления человеком своими страстями. Название «Стоя» происходит от названия «Расписной Портик» (Στοὰ Ποικίλη) в Афинах, где около 300 года до н. э. преподавал Зенон из Китиона (город на острове Кипр, в его южной части, на территории нынешней Ларнаки), основатель учения. Ранее стоиками в Афинах называли поэтов, собиравшихся в Стоа Пойкиле за сто лет до появления там Зенона, его учеников и единомышленников.

Стоическая философия пришлась по нраву суровым римлянам. Так называемая «поздняя стоя» (римский стоицизм) – это I–II века н. э. Сенека, Эпиктет и император Марк Аврелий – ее ведущие представители. Известные римские стоики – сплошь звезды. Вторая после связки Сократ–Платон–Аристотель – уже римская «Dream Team» (ей стоило бы посвятить больше места, но, видимо, уже в другой книге).

Безусловно, сферическим стоиком в вакууме (по выражению одного восторженного современника) являлся вольноотпущенный раб Эпиктет. Оказавшись в Риме, он, будучи рабом, сопровождал своего хозяина Эпафродита, любимца Нерона, решившего разобраться с премудростями философии (тогда в тренд элит вошел как раз стоицизм). Тот посещал лекции стоика Мусония Руфа, и Эпиктету тоже посчастливилось их услышать. Он все больше проникался стоицизмом, и вскоре люди стали приходить послушать уже его самого. Эпиктет пояснял ученикам, что основная задача философии – научить различать, что сделать в наших силах, а что – нет. Нам неподвластно все находящееся вне нас, телесное и внешний мир. Не сами вещи, а только наши представления о них делают нас счастливыми или несчастными (ведущий слоган современной когнитивно-поведенческой психотерапии). Однако наши мысли и стремления, а следовательно, и наше счастье нам подвластны.