Олимпийское спокойствие

— И когда это ты успела стать красавицей? — ехидно спросила Афродита. — Ты в зеркало-то на себя давно в последний раз смотрела?

— Да уж красивей тебя буду, — ответила, покраснев, Афина.

— То-то ты шлем никогда не снимаешь. Чтоб лицо твоё лучше видно было?

— Кто б говорил! Таких красавиц, как ты, в Афинах в любом публичном доме полно!

— А тебя с твоей рожей и в публичный дом не пустят! На тебя за всю жизнь ни один мужчина не позарился!

— Зато на тебя зарятся все кому не лень!

Гера развела спорящих богинь руками и примирительно сказала:

— Девочки, что вы спорите? Зевс уже показал, кого он считает самой красивой, когда женился на мне.

— А из кого ему было тогда выбирать? На безрыбье и не на такой кикиморе женишься! Детей-то он не с тобой делает!

— Как разговариваешь со свекровью, дрянь!

Затрещина. И сразу раздался визг Геры, которой Афродита вцепилась в волосы. Афина, звеня доспехами, напрыгнула на обеих, все три повалились на землю.

Бессмертные отвели взгляды, смертные гости ошалело смотрели, как на их глазах рушился авторитет богов. «Амброзии перебрали», — несмело предположил какой-то царь.

И тут грянул гром среди ясного неба. Зевс встал с трона, спустился со своего возвышения и подошёл к сцепившимся богиням. Удар грома привёл их в чувство, они отпустили друг дружку и встали на ноги.

«О красоте смертных судят боги, о красоте богинь пусть судят смертные, — сказал громовержец. — Найдём беспристрастного юношу — он и рассудит, кто из вас самая красивая. Но это потом. А сейчас приведите себя в порядок: в таком виде нельзя людям на глаза показываться».

Богини действительно выглядели неважно: у Афродиты фингал на пол-лица, у Геры волосы дыбом, лицо расцарапано, одежда разорвана так, что приходится прикрываться, а у Афины из носа текла благоуханная божественная кровь вперемешку с не менее благоуханными божественными соплями.

Богини поспешно удалились, а Зевс поднялся к трону и обратился к гостям с такими словами: «Почтеннейшая публика! Только что наши самодеятельные актрисы разыграли перед вами фольклорную сатирическую сценку под названием «Три завистливые дуры на чужой свадьбе». Поздравим их с дебютом и пожелаем им в следующий раз выбрать для постановки пьесу, где будет больше психологизма и меньше буффонады».

Он сел на трон, и праздник продолжился. Но веселье было уже не таким беззаботным и непринуждённым. Все стали как-то тише и осмотрительнее. До Зевса стали долетать мысли гостей вроде: «Так вот на что наши жертвы тратятся», «Вкалываешь весь день, не разгибаясь, с утра до вечера с трона не встаёшь, а они тут сценки разыгрывают», «Всё разворовали олимпийцы проклятые».

Зевса эти слова не очень беспокоили. «Богов почему-то не волнует, что смертные делают с тем, что им бог послал, — думал он, — а вот для смертных очень важно, куда деваются их жертвы, им всё время кажется, что боги что-то лишнее себе присваивают, будто весь мир и так не принадлежит богам. Впрочем, не стоит, пожалуй, в будущем приглашать смертных на божественные мероприятия, а то от таких сцен им начинает казаться, что мы ничем от них не отличаемся. Чем меньше они о нас знают, тем, пожалуй, лучше».

Пелей в это время думал: «Вот и положено начало новой семейной жизни».

А Фетида думала только о будущей мести.

5. Сын Фетиды

Солнце ярким равномерным светом рисовало горы вдалеке, зелёную лужайку пред дворцом, клумбы с яркими цветами, детей, копошащихся среди разноцветных игрушек. Пелей возлежал за накрытым столом в тени ветвистого платана и с умилением смотрел, как его жена возилась с маленьким сыном. Покормив ребёнка, она легла рядом с мужем, положив ему голову на грудь. «Пелей, — нежно сказала она, — какое счастье быть с тобой вместе». Пелей нежно погладил её бархатистую тёплую щёку. Вдруг Фетида вскочила, крепко сжала его плечо и закричала:

— Пелей!

— Фетида!

— Я Гермес, а не Фетида, идиот!

Пелей раскрыл глаза и увидел трясущего его за плечо посланца богов. Он ещё не понимал, где сон, а где явь. Гермес выглядел взволнованно, взгляд его был одновременно рассерженным и обеспокоенным.

— Где Фетида? — прошептал Пелей, щупая постель рядом с собой.

— Где Фетида?! Ты это меня спрашиваешь? А мне показалось, что она твоя жена, а не моя! Ты ещё спроси, где дети!

Пелей осоловело огляделся.

— Где?

Гермес швырнул ему в лицо скомканную одежду.

— Не знаю! Быстро поднимайся — пойдём искать!

Они выбежали из дворца. Свежесть ночи быстро вернула Пелея из сказочного сна в мифологическую реальность. Гермес судорожно огляделся. Пелею показалось, что он нюхает воздух, как охотничья собака. Бог быстро принял решение. Видимо, он всё-таки догадывался, куда могла пойти Фетида с детьми. Схватив Пелея за руку, он побежал вперёд, в ночную тьму. Это скоро показалось ему слишком медленно, и он, обхватив Пелея, как мешок, взлетел над деревьями и помчался над Эгейским морем к острову Лемнос.