Олимпик

— Знаю я твою договорённость, — наконец, лицо Пикарда проявило эмоции: оно скривилось не хуже, чем у Кромвеля, сравнение с лимоном тут подошло бы идеально. — Ты заставил её согласиться, не оставил выхода. Зачем? Чтобы досадить мне? Были другие добровольцы, те, кто с удовольствием поучаствовал бы в твоей затее. Так зачем ты остановился на Марии?

Тут-то я и заметил, что Кромвель начал терять чёткие очертания. Можно было бы сказать, что с глазами не всё в порядке, но я-то уже нечто подобное видел. Вот ведь, Кромвель тоже туман. Только этого мне не хватало. Сколько ж вас тут, ребята? Хорошо хоть охранники обычные люди.

Бросил быстрый взгляд на Пикарда, тот тоже «размывался». Наниты, что находились на поверхности, покидали свои места, обволакивая его дымкой.

Тут в кабинет стали вбегать вызванные ранее охранники. Их было много. Они быстро рассредоточивались по кабинету, заполняя его, но на них две колонии нанитов не обращали ровно никакого внимания.

— Я не хочу убеждать тебя ни в чём, Пикард, — сказал Кромвель. — Случилось так, как должно быть. Если хочешь мстить, пожалуйста, но помни: я изучал колонию, и я первый, кто создал симбиоз человека и кришту. Я знаю о наших способностях больше, чем ты. У тебя против меня нет никаких шансов.

— Я не собираюсь с тобой биться, Кромвель. Может силёнок у меня пока маловато, хотя это и не факт. Я тоже не сидел без дела, пока ты организовывал свои дела на Олимпике, и тоже знаю кое-какие секреты. Но сейчас, — Пикард повернулся в мою сторону. — Нам надо убираться отсюда. У нас много дел, чтобы остановить его, — он кивнул в сторону Кромвеля.

Я даже не успел спросить, как он собирается нас спасать, как что-то сильно пихнуло меня в сторону разбитого окна.

Глава 18 Неожиданный поворот

Сказать, что мне поплохело, не сказать ничего. Толчок оказался такой силы, что ноги оторвались от пола и я полетел в разбитое окно. Док, стоявший позади, тоже попал по раздачу, так что вниз мы стали падать вдвоём. Жуткий крик над ухом чуть не сделал меня глухим. В какой-то момент я испугался, что док получит разрыв сердца, так и не долетев до земли. В общем-то, я сам был на грани: внутри всё похолодело, как будто душа вырвалась из тела и осталась в офисе.

Сначала мы падали спиной, поэтому я увидел, как густой туман змейкой вырвался на волю, изогнулся и устремился вслед за нами, одновременно теряя видимую форму. Какой бы она ни была, распылилась в воздухе и слилась с фоном тёмного неба и зеркальной стены небоскрёба.

В окне появился Кромвель. Он безбоязненно смотрел вниз и, похоже, не собирался превращаться в туман, кидаясь за нами в погоню. Просто стоял и наблюдал за нашим падением. Потом обернулся, сказал что-то, и скрылся с глаз.

Док уцепился в меня так, словно от того, насколько крепко он держится, зависит его жизнь. Ногти впились в грудь, не хуже кошачьих когтей. Вот где пожалел, что не приоделся в процессе освобождения. Впрочем, было не до того.

Взмахнув как следует руками, я перевернулся лицом вниз. Воздух, превратившийся в ветер, задувал в лицо, затрудняя дыхание, бил по глазам, высекая слезы. Стремительно приближались тротуар и проезжая часть. Многочисленные пешеходы и водители автомобилей не подозревали, что сейчас творится над головами.

Док заткнулся — ветер вбил его крик обратно в глотку. Ну, хоть потише стало.

Когда до приземления осталось всего ничего, я почувствовал некое напряжение, как будто столкнулся с невидимым, очень мягким батутом. Падение замедлилось, сначала незаметно, но с каждой долей секунды всё ощутимее. В грудь что-то упёрлось, тоже мягкое и невидимое. В результате, когда до тротуара оставалось падать с десяток метров, наше падение превратилось в некое вертикальное планирование. В конце концов, под изумлённые взгляды прохожих, мы зависли в полутора метрах над тротуаром, выложенным брусчаткой.

— Мама! Мама! — тишину вокруг разорвал звонкий мальчишеский голос. — Смотри! Это же суперчеловек!

Я посмотрел в ту сторону и увидел мальчишку лет пяти. Он смотрел на меня с восторгом в то время, как его мамаша с изумлением. Не она одна. Человек двадцать, под стать мамаше, смотрели на нас с доком так, словно мы с ним и не люди вовсе. Кто-то из прохожих поглядел наверх. Там не было ничего, кроме стены башни и звёздного неба. Пикарда пока никто не видел.

— Привет, суперчеловек! — крикнул мальчишка и помахал рукой.

Его вовсе не смутило, что я не в форме его любимого героя, а вовсе даже в домашних штанишках. Что глаза у меня расширены от пережитого стресса, а волосы от ветерка растрепались, превратившись в неизвестно что, только не в причёску.

Я в ответ помахал рукой, попробовал улыбнуться. Что вышло, не знаю, мамаша мальчишки вздрогнула. Пикард, всё еще находясь в «распылённом» состоянии, помог нам принять вертикальное положение и перестал поддерживать. Пятки стукнулись о брусчатку, сразу стало холодновато.

— Крис! — услышал я со стороны проезжей части. — Давай сюда!