Олимпионик из Ольвии. «Привидения» острова Кермек (сборник)

Фокрит рассказал Тимону, как идти до усадьбы Софона, и даже показал саму усадьбу, которую с высоты холма можно было различить на краю горизонта.

– Далековато всё-таки, – с сомнением покачал головой Фокрит. – Может, вернёшься?

– Ещё чего! – обиделся Тимон. – Раз надо, значит, надо. Так я пошёл?

– Валяй! – подтолкнул Тимона Фокрит. – К вечеру постарайся вернуться. А то тётушка Мелисса переживать будет. Счастливо!

Спустившись с холма и миновав некрополь, Тимон ступил на хорошо укатанную дорогу и споро зашагал в сторону усадьбы Софона.

Когда было пройдено стадиев тринадцать, Тимон обернулся, чтобы увидеть, как выглядит издали Ольвия. Обернулся и ахнул: над жёлтыми стенами города, закрыв полнеба, клубились, полыхая ослепительными молниями, чёрно-пепельные тучи.

– Ого! – воскликнул Тимон. – И откуда она только взялась, такая туча? Давай-ка, братец Тимон, прибавь ходу, – заторопил сам себя мальчишка. – Вон там вдали, между теми кустами слева должна быть пещера. Может, успеешь спрятаться…

Когда запыхавшийся Тимон добежал до кустов, туча, закрыв полнеба, уже ворочалась над его головой. Заметно потемнело, и даже потянуло холодом. По полусухим листьям боярышника и тёрна застучали первые, пока ещё редкие, капли дождя.

– Успел! – облегчённо выдохнул Тимон. – Можно считать, что мне повезло.

«А я ведь тут не одни. Вон чьи-то две лошади привязаны под дикой шелковицей. Значит, кто-то здесь уже прячется, – подумал Тимон. И вдруг забеспокоился: – Постой, постой! Что-то тут неладно. Судя по сбруе, одна лошадь скифская, другая – наша, местная. Чтобы это могло значить? Во всяком случае, надо быть осторожным. От этих скифов всего можно ожидать. И неплохо было бы узнать, что они тут могут делать…»

Пригибаясь к земле, а где и ползком, не обращая внимания на обрушившийся на спину дождь, Тимон стал медленно пробираться среди высокой, враз намокшей травы ко входу в пещеру. Пещера была большая и тёмная. Проникнув внутрь её, Тимон замер и прислушался. Из глубины пещеры доносились голоса. Разговаривали двое мужчин.

«Подозрительно всё это, – подумалось Тимону. – Хорошие люди не станут встречаться для дружеской беседы вдали от города, да ещё в пещере. Подберусь-ка я поближе».

Благодаря тому, что в пещере было темно, почти как ночью, а снаружи шумел дождь и слышались частые раскаты грома, Тимону удалось подползти к разговаривавшим настолько близко, что можно было расслышать каждое их слово.

– Значит, договорились, – прокаркал на ломаном греческом один из мужчин. – Только давай ещё раз уточним план наших действий. Окончательно…

– Давай уточним, – согласился другой мужчина, греческий язык которого был безупречным. – Значит, так…

Пока незнакомцы уточняли свой план, туча успела уйти дальше, перестало грохотать и сверкать, утих ливень, заметно посветлело. Даже в пещере.

– Всё понял? – спросил тот из собеседников, что хорошо владел греческим. Его скрипучий голос показался Тимону знакомым. – Тогда до утра! Будем просить богов, чтобы послали нам удачу… Завтра она нам не помешает.

Мужчины вышли наружу и, судя по стуку лошадиных копыт, тотчас ускакали. Похоже, в разные стороны.

– До чего же знакомый голос… Где я его слышал, этот скрипучий голос? – пробормотал сам себе Тимон. – Вспомнил! Я слышал его в порту. Это же Хармот, торговец лесом! Эге! Да тут серьёзные дела. Поход к Софону, братец Тимон, придётся отложить. Надо немедленно возвращаться назад. И как можно быстрее. Необходимо предупредить кого следует, что Ольвия в опасности…

* * *

– Что тебе надо? – писец архонта-басилевса окинул подозрительным взглядом забрызганного с ног до головы грязью и тяжело дышавшего Тимона. – И вообще, как ты сюда попал?

– Меня послал Фокрит Агротос. И я уже отвечал, что мне необходимо увидеть старшего архонта. У меня для него важное сообщение. Неужели ты не понимаешь этого?

– А может, тебе подать самого Зевса? – попробовал съязвить писец.

Но Тимон, как никогда, был настроен решительно.

– Ты не умничай! У меня сообщение чрезвычайной важности. Речь идёт о заговоре против города. Смотри, как бы тебе не пришлось отвечать перед городским советом, как сообщнику заговорщиков. Ты этого хочешь?

– Кто ты такой, чтобы пугать меня? – огрызнулся писец, но тон его голоса уже не был столь воинственным.

– Я раб купца Фокрита! И если я сейчас не увижу архонта-басилевса, в том, что случится, будешь виноват ты. И тогда я тебе не позавидую! Ты меня понял?

– Но… старший архонт сейчас на совещании городских коллегий, – стал сговорчивей писец.

– Вызови его! То, что я должен ему рассказать, важнее всех его совещаний.

Недовольно хмыкнув, писец вышел и вскоре вернулся, семеня за архонтом.

– О какой-то опасности талдычит, – объяснял он на ходу архонту. – Вот он, во всей своей красе! – ткнул писец пальцем в Тимона и вышел из канцелярии.

– Вроде как знакомая личность… – архонт наморщил лоб, всматриваясь в необычного посетителя. – Не ты ли это испортил настроение нашему гимнасиарху на недавних Ахиллиях?

– Я самый, – не стал отпираться Тимон.