Олимпионник из Артаксаты

Молодые люди постояли перед статуей бога богов, прося про себя ниспослать им удачу. Это творение Фидия являлось одним из семи чудес света, и, по утверждению древних, тот, кто не видел его, не видел вообще ничего. Более того, в Древней Элладе считалось, что не может быть счастливым человек, не видевший олимпийского Зевса. И наоборот, тот, кто видел Зевса хоть раз в жизни, уже не мог стать несчастным. Вот почему каждый, кто приезжал в Олимпию, спешил поклониться статуе Зевса.

Выйдя из храма, молодые люди ощутили резкий запах жареного мяса — дымный запах жертвоприношений. Именно он вернул их к действительности. Пройдя немного, они оказались у Портика Эхо. Построенный за двадцать олимпиад до описываемых событий, Портик представлял собой колоннаду длиной в полстадия. Своё название он получил по имени нимфы. Он был знаменит удивительным звуковым эффектом — слово, произнесённое в нём вслух даже очень тихо, повторялось отчётливо семь раз.

Юная нубийка, не проронившая до сих пор ни слова и уставшая уже от роли покорной слушательницы, решила удивить чужестранцев. Она подошла к колонне и прошептала несколько слов. И вдруг, словно божий глас, отчётливое и гулкое эхо обрушило сверху на чужестранцев семикратное: «Ты победишь, Вараздат! Ты победишь, Вараздат! Ты победишь…»

Это было так неожиданно, так впечатляюще и к тому же так ясно отвечало на невысказанный вопрос, который каждый из них таил в душе, что все, в том числе и Деметра, застигнутая врасплох, замерли недвижимо, как статуи. Вараздат, стоявший у одной из колонн, в самом деле принял услышанное за голос богов. Он непроизвольно прошептал сначала про себя: «Это правда?» — а затем уже чуть громче: «Да?!»

И вновь молодые люди вздрогнули: незнакомый голос, на сей раз мужской, ещё более твёрдый, обрушил на них:

— Да!!! Да!!! Да!!! Да!!! Да!!! Да!!! Да!!!

Первым стряхнул оцепенение Вараздат. Он увидел выглянувшую из-за колонны Фату, заметил на её лице плутоватую улыбку и быстро вышел из Портика. Слова, разнесённые семикратным эхом, теперь казались ему почти насмешкой. Он не хотел тешить себя иллюзиями, так как хорошо знал истинную цену победы и то, как она добывается. Бедная Фату, выбежавшая следом, застыла перед ним ни жива ни мертва. Быстро оценив ситуацию, Деметра попыталась разрядить её шуткой. Приблизившись к Фату, она обняла её за плечи и произнесла по-латыни:

— Vox populi — vox dei![6]

Вараздат не смог удержаться от улыбки. Сникшая фигурка перепуганной Фату никак не могла олицетворять собой могучий народ. Вышедшим в этот момент из Портика Карену и Арсену не оставалось ничего другого, как рассмеяться вместе со всеми.

— Пошли дальше, друзья! — предложила Деметра.

Но Арсена было трудно увести от Портика Эхо, который имел ещё одно название — Пёстрый портик. Дело в том, что в нём время от времени выставлялись картины. Сейчас специально к Играм была открыта выставка эллинских и чужеземных художников.

Однако напрасно Арсен просил друзей оставить его здесь, уверяя, что они прекрасно обойдутся без его объяснений, если он оставит им рукопись. Оказалось, что манускрипт, в который заглядывал Арсен, был написан известным эллинским писателем Павсанием, выходцем из Магнесии, что на Спилосе, в Малой Азии.

— Правда, Павсаний путешествовал тридцать пять олимпиад назад, — уточнил Арсен, но обстоятельное описание его странствий по Элладе, Малой Азии, Сирии, Египту, Ливии и Риму считается лучшим из того, что написано до сих пор. А эта рукопись — одна из тех, где описывается путешествие по Элладе, она специально посвящена Олимпии. — И Арсен показал манускрипт с цветными миниатюрами.

— Нет, Арсен, — ответила за всех Деметра, — без твоих объяснений осмотр Альтиды потеряет всякую прелесть.

— Конечно, конечно, — поддержала свою госпожу Фату, — ведь ты рассказываешь так много интересного. Разве мы сможем выбрать из незнакомой нам рукописи именно то, что нужно? А картины ты сможешь посмотреть в другой раз!

Фату, конечно, слукавила. Она читала вместе с Деметрой труды Павсания, но её слова возымели желаемое действие на чужестранца. Арсен сдался. Пройдя вдоль всей колоннады, друзья очутились на северо-восточной стороне Альтиды перед так называемыми занами, или занёс-базами. Шестнадцать статуй Зевса были отлиты из меди на деньги, уплаченные провинившимися атлетами, нарушившими правила состязаний.

— Кстати, почему статуи Зевса называются занами? — спросил Вараздат.

— Так звучит имя Зевса на дорическом диалекте, — ответила Деметра.

— А знаешь ли ты, — вдруг сказал Арсен, обращаясь к Вараздату, — что среди нарушивших клятву о честном ведении состязаний совсем нет бегунов и, напротив, много поединщиков, особенно кулачных бойцов?

— Действительно, чем это можно объяснить? — заинтересовался Карен.

Вараздат молчал, обдумывая ответ. Ему на помощь пришла Деметра, для которой, видимо, этот вопрос не был неожидан. Она сказала: