Олюшкины Сказки

Радостные прилетели они домой. Открыв дверь своей избушки Яга чуть не свалилась от увиденного. Чертенята уже праздновали Новый Год. Некоторые из них плясали под мяуканье и визг ее любимого черного кота, привязанного к столу, которого маленький чертенок дергал за усы и хвост. Другие сидели за столом и пели песни. На печи грелся большой котел, а рядом, привязанный за ноги висел ее мудрый филин. С черпаком в лапке вокруг филина прыгал чертенок. Все вещи были разбросаны и перевернуты.

— Ага, бесхребетные, что за погром вы тут устроили! Отпусти кота! Не тронь филина! Вот я вас ужо! — завизжала Яга.

Черти моментально затихли и стали расползаться по углам. Баба Яга усмехнулась: «Все в меня пошли, лишь бы пакостить. Ладно, прощаю, только освободите живность». Созвала Баба Яга своих чертенят и говорит:

— Ну, дорогие мои! Я вам подарочки привезла! Угощайтесь всласть, черти мои и продолжим веселье! Радостные чертенята снова пустились в пляс! И пели они, и — плясали, развязывая красивые мешки, доставая мармеладки и шоколадки! Баба Яга схватила большую красивую шоколадку в форме зайчика. Она поднесла его ко рту и вдруг… хрусть — и большого, длинного кривого зуба как не бывало.

— У-у-у, — завыла Яга.

— А-а-а! Наши зубки! — завопили чертенята, катаясь по полу.

Все сладости в мешках были твердые как камни. Заморожены.

— Ух! Я отомщу! — лицо Яги перекосилось. — Ух, покажу я этому Деду Морозу на будущий год!

Лишь один Кощей не успел отведать детишкиных гостинцев. От увиденного его разобрал смех. Но Яга с чертенятами не поняли, почему тот хохочет. Они набросились на Кощея, поколотили его и вышвырнули из избушки.

Побитый, но не сломленный духом Кощей поднялся, отряхнул снег и пошел к себе домой. Он шел, ругал Бабу Ягу, поглаживая на голове две большие лиловые шишки. В лунном свете они были похожи на рожки чертенят, и … казалось светились.

Тут вдруг избушка на курьих ножках заскрипела, развернулась, филин на крыше проухал двенадцать раз.

«С Новым годом! С новыми приключениями».

БАБА ЯГА НА «ПОЛЕ ЧУДЕС»

Однажды, тихим теплым вечерком, Баба Яга лежала на травке возле избушки и пела:

— «Что бы такого сделать плохого».

Вдруг прямо на Бабу Ягу откуда-то с высоты свалилась сорока Болтушка.

— Ягуся, я только что узнала, что за нашим Тридевятым царством, Тридесятым государством есть Москва, а в ней «Поле Чудес». На том поле все сбывается, что ни пожелаешь.

— Да ну! — удивилась Баба Яга.

— Точно, точно! Правду говорю. Дед Мороз подарки раздает и не замораживает!

— Да ну! — не верила Яга.

— Письмо туда надо написать, — стрекотала сорока. — Новую «Книгу заклинаний» проси, твоя же сгорела.

— И даже это можно? Кота ученого ко мне!

Явился кот Твердолоб.

— Пиши, — приказала Баба Яга:

«Дед Мороз! Это тебе пишу я, Баба Яга из Тридевятого царства, Тридесятого государства. Вот собираюсь порадовать тебя своим прилетом! Хочу с тобой свидеться! Столько сотен раз меня морозил ты, Дед Мороз, а вот свидеться и поговорить не довелось. Жди! А подарочки-то приготовь. Чертям — сладенькое. А мне книгу заклинаний, да такую, чтобы я на печи лежала, да кнопочки нажимала и все знала, что в моем царстве-государстве творится. А кошечке-Олюшке — спонсора. Она про меня сказки пишет. Сказок у нее уйма, а спонсора нету.

Дед Мороз! Я хочу верить в твои чудеса! Я хочу верить, что под Новый 2000 Год, Дед Мороз подарит всем, всем, всем детям припрекраснейшую книгу:

„Олюшкины Сказки“.

Низехонько кланяюсь Баба Яга».

Продиктовав письмо, Баба Яга приказала чертям:

— Отправить письмо! Истопить баньку!

Один из чертей вытаращил свои зеленые глазенки на Бабу Ягу.

— Не стреляй в меня глазищами! Отправляй письмо! — нервничала Баба Яга.

И уже двое чертей на метле Яги несутся над лесом до ближайшей почты — к дуплу старого дуба. Там галки принимали письма, складывая их аккуратной стопкой.

— Галка-Галочка, — обратился черт к галке, — Бабушка Ягуся, приказала вот это письмо доставить срочно на какое-то чудесное поле.

— Куда? Куда? Ах, на «Поле Чудес»! В Москву! — прочитала Галочка надпись наконверте. — Доставим!

— Перекувыркнувшись через рожки, довольные собой, прислужники Бабы Яги исчезли.

Все кругом уснуло. Лишь только Сорока-Белобока с письмом, в белоснежной карете, запряженной шестеркой резвых лошадей, мчится в ночной вышине на «Поле Чудес».