Olivier

Проблема же виноделов заключалась в том, что несмотря на многовековое желание народонаселения окончательно спиться, процесс получения опьяняющих напитков был на уровне если не каменного века, то уж никак не современнее древнегреческого. Хорошо известно, что древние греки до достижения тридцатитрехлетнего возраста считали питие неразбавленного вдвое вина абсолютным развратом. Хуже известно то, что рабы в Древней Греции пили разбавленный вдвое водой уксус. Еще хуже известно, что средняя продолжительность жизни все в то же Древней Греции равнялась тридцати пяти годам, то есть мужчина в 33 считался глубоким старцем. Если постараться осмыслить все вышесказанное, то становится очевидным, что греки не видели большой разницы между вином и уксусом (винным, естественно), а неразбавленное вино они пили скорее от безысходности, стараясь скрасить старость и приблизить дату отбытия в лучший (по их древнегреческому мнению) мир. Впрочем, за прошедшее до 1814 года ситуация практически не изменилсь (с вином, не со старостью). Часто уксус от вина отличался лишь надписью на этикетке бутылки, что, впрочем и обуславливало столь частое перепутывание этих продуктов французом. Поэтому, попытавшись утопить тоску в вине, Франсуа получил лишь сильную изжогу. Недовольный полученным результатом, исследователь решил докопаться до причины неудачи.

То, что эксперимент был явно неудачным, молодой галл понял, сравнив свои ощущения с ранее полученными при напивании местными плодово-ягодными заменителями иноземных вин. Поэтому, хватанув с полложки соды для ликвидации изжоги, он погрузился в размышления. Исходной информации ему явно не хватало — знакомства с процессом получения заморских вин у него не случилось, и первую неделю пылкий исследователь провел в компании грамотного старосты, зачитывавшего ему все упоминания о данном производстве в книгах, доступных для прочтения в радиусе десятков верст (для доставки книг из соседних поместий, владельцы которых рады были угодить прославленому кулинару, было привлечено до дюжины деревенских мальцов и лошадей из помещичьей конюшни).

Извлеченная из книг информация позволила составить общую картину процесса. Различаясь в мелких деталях, таинство виноделия сводилось к топтанию зрелого винограда с целью извлечения из него сока, брожению полученного сока в больших чанах и помещение готового напитка в емкости для транспортировки конечному потребителю. Емкости менялись во времени и простанстве, это могли быть амфоры, кувшины, бочки или бутылки — но результат в большинстве случаев оставался одинаковым. Впрочем, иногда наблюдались и исключения — в доступной мировой литературе проскальзывало несколько упоминаний о приятных на вкус винах.

Полученная информация резко контрастировала с собственноприобретенным опытом изготовления опьяняюших напитков. В процессе производства уже упоминаемой «бормотухи» кулинарам лишь один раз удалось добиться отвратительного вкуса — при создании напитка на основе волчьих ягод. Не происходило и практически неизбежного в традиционном виноделии превращения вроде бы нормального вина в отвратительную кислятину во время перемещения продукта от изготовителя к потребителю. Мысль о том, что вино портят недостатки современной (французу) логистики, была отвергнута, так как происходивший из сугубо винодельческих районов князь Панкратиашвилли не обнаружил существенной разницы между винами, потребленными им на месте производства, и тем уксусом, в котором мариновались шашлыки.