Оливия Джонсон и охотники

— Дорогие охотники, прием окончен, прошу пройти на хрустальную лестницу, — проговорила Бетани.

— Опять ступеньки? — Спросил Кэм.

— Да, — ответила она.

***

Когда мы спустились, был уже вечер, феи танцевали и пели, Бетани показала нам домики, в которых мы должны были спать, ничего волшебного в них не было, это были обычные небольшие шатры на два человека, всего их было шесть.

— Хочу сразу пояснить, в каждом шатре по два человека, юноша и его прекрасная дама, так как фестиваль цветов очень романтичный праздник, мы решили, что половинки будут вместе… — Бетани все говорила и говорила, я уже давно ее не слушала, когда она перестала говорить, я устремилась в шатер.

Внутри все было украшено разными цветами, свечи освещали шатер теплым светом, посреди комнаты висел огромный гамак, на нем лежал теплый плед, мой рюкзак валялся возле него.

— Эй, — сказал Кэм, так неожиданно, что я подскочила, — я тебя напугал?

— Нет, просто не нужно, вот так подкрадываться к девушке, когда она что — то рассматривает.

— Ладно, больше такого не повторится. Я хочу кое — что показать, если ты не против, — сказал он и протянул мне руку, я протянула ее в ответ, — Отлично, только нужно взять плед.

— Зачем?

— Ты сама все увидишь, когда мы дойдем, — сказал он и потянул меня за собой.

Он был прав, в этом месте было очень восхитительно. Он привел меня на открытую поляну, рядом с которой была река, а небо было таким звездным, что никакие яркие лампы не смогли осветить поляну так, как делали это звезды.

— Тебе нравится? — Спросил он.

— Еще бы! Никогда не видела такой красоты! Как ты нашел это место?

— Совершенно случайно забрел, садись, — сказал он, указывая на прижатую траву, и сам сел рядом, накрыв меня и себя пледом, а затем обнял меня за талию, от чего по моей коже побежали мурашки, но к счастью он этого не заметил.

— Ты всех девушек приводил к реке?

— Нет, что — ты, ты первая, надеюсь последняя, я понял, что ты та самая, — сказал он.

Меня стало трясти, от боли в груди.

— Ты замерзла?

— Нет, у меня иногда бывает такое.

Он наклонился к реке и выловил цветок похожий на розу, но сверкал цветок как бриллиант.

— Это бриллиантовая роза, самый прекрасный цветок на свете, — сказал она и прицепил его к моим волосам.

— Ого, это необычно, ты не думаешь, что это слишком романтично.

— Оливия Джонсон, я говорю это с полной серьезностью, я просто уверен, что ты то самое ребро, которого мне не хватает, и самое главное… — он взял меня за руку, — …если бы я предложил тебе стать леди Оливией Андерсен, ты бы согласилась?

— Мне кажется, ты слишком спешишь, я еще не готова к такому шагу, и нам нельзя портить нашу репутацию.

— Хорошо, я не буду настаивать, — сказал он и обнял меня еще крепче, потом мы заснули.

Так думал он, когда он заснул, я высвободилась из объятий и пошла к шатру, где оставила свой рюкзак. Наконец добравшись до него, я заметила, что свет в шатре все еще горит, значит, мы забыли его потушить, и я была рада этому.

В шатре как я и предполагала, никого не было, я ринулась к рюкзаку, и достала из него книгу, которую выкрала из кабинета директора. Открыв ее, я была поражена, на самой первой странице были черно — белые фотографии учеников того времени. Сам директор Атлас, еще совсем молодой, без своей фирменной бороды, его будущая жена, и самое главное, та самая женщина, которая снилась мне, к сожалению, ее имя было замазано, скорее всего, черным маркером.

Я пролистала остальные страницы, но они были пустыми, как мне сначала показалось, пока на второй странице я не заметила золотое сияние, потом пролистала остальные и они тоже были такими же.

— Золотой песок! Ну, конечно же! Эврика! — Воскликнула я.

Затем раздались голоса из Долины «Тише! Сколько можно шуметь! Какая корова тебя укусила!»

— Простите, — прошептала я.

Только я хотела отряхнуть страницу от песка, как вдруг заметила тень, падающую на мой рюкзак, это был Кэм, я поспешно закрыла книгу.

— Тебе не следует читать, то, что там написано, — сказал он.

— Это еще почему?

— Я не скажу тебе, откуда ты взяла эту книгу?

Вот тут я была готова, сквозь землю провалится, чтобы он не узнал, но мне ничего не оставалась, как все рассказать ему, но я не хотела ранить его чувства, но мне пришлось это сделать:

— ТЫ ЧТО? КАК ТЫ МОГЛА!

Снова злобные возгласы из Долины.

— Извини, я не знала, что делать, я просто не понимала, что делаю, но я должна была тебя отвлечь, ты бы меня не пропустил, — объясняла я.

— Значит, ты просто притворялась все это время? — Спросил он, на удивление очень холодным тоном.

— Не всегда, клянусь тебе, и еще у меня твой дневник, я отобрала его у Руби, но я его не читала, честно.

— У тебя еще и мой дневник, знаешь Олив, я ошибся на твой счет, ты совсем не ангел, а настоящая Стервелла! И знаешь, что? Ты можешь оставить его себе, может, поймешь, какого мне было! И цветок я не заберу, хотя его можно обменять, на что угодно. Даже на радужного единорога, и знаешь почему? Он никогда не вянет, знаешь, он очень редкий, но я тебе его оставлю, потому что я… люблю тебя, но я никогда тебя не прощу, ни за что, — сказал он и вышел из шатра.