Ольховый овраг

Пошёл дождь. Из привязанных к сёдлам мешков всадники вытащили чёрные кожаные плащи и набросили их на плечи. Возница накинул на голову капюшон. Алексей и Айгорап мокли под дождём. Кых грустно смотрел в одну точку. Алексей подумал, что Айгорап смирился со своей незавидной участью.

Гать закончилась, и процессия снова въехала в густой лес. Вскоре стало темнеть. Всадники спешились. Георгиарий бесцеремонно ухватил Айгорапа за воротник и стащил его с повозки. Алексей спрыгнул сам и, под присмотром Мариария и ещё нескольких изловенцев, сошёл с дороги. Углубляться в чащу не пришлось. Рядом с дорогой, за зарослями кустарника стоял бревенчатый дом. Изловенцы отвели крошедей в стоявший неподалёку просторный сарай. Затем хыки и новобранцы прошли в дом. Георгиарий приказал им сесть на деревянный сырой пол, спиной к стене. Мариарий зажёг факелы, закреплённые на стенах. Хыки уселись на скамьи, стоявшие вдоль длинного стола, достали из заплечных мешков еду и стали ужинать. Алексей принялся размышлять:

«Итак, я оказался в мире, в котором живут уродливые разумные коротышки. Пусть Айгорап меня простит, но у него тоже уродливая внешность… Я оказался на Симелии удивительным образом, не преодолевая огромные расстояния на космическом корабле. Возможно, чужой мир и наша Земля находятся в одном месте, но мы не видим этот мир, не замечаем хыков, кыхов, страшных гарглов, кабрачоксов и сузеликов… Здесь странное светило – коричневое на зорях, оранжевое утром и вечером и серебристо-сиреневое днём. А вот Луна очень похожа на ту, которая видна с Земли…».

Мысли Алексея прервал Георгарий, рявкнувший:

– Всем – спать! Не вздумайте бежать.

– Моя рана почти зажила. У меня бессонница. Я присмотрю за ними. Только свяжите им руки. А то эти наглецы прыткие, – попросил Мариарий.

Алексею и Айгорапу снова связали руки. Изловенцы закончили ужинать и стали готовиться ко сну. Они притушили факелы, оставив лишь один, горевший над Айгорапом. Капли горячей смолы падали с факела на голову кыха. Запахло горелыми волосами. Айгорап отодвинулся от факела.

– Не двигаться! Если без спроса ещё раз пошевельнтесь, буду стрелять! – предупредил Мариарий.

– На меня капает горячая смола, – пожаловался Айгорап.

– Ничего не случится. Ты не сгоришь, а лишь подпалишь свою вонючую шкуру, – сказал Мариарий.

Хыки, за исключением Мариария, легли на скамьи и уснули. Мариарий сел на скамью напротив пленников, привалился спиной к стене и прикрыл глаза. Изловенцы спали, похрюкивая и присвистывая. Задремал и Айгорап. Он стонал и скулил во сне. Алексей внимательно следил за Мариарием. Сквозь прикрытые веки тот наблюдал за пленниками.

На улице поднялся ветер, по крыше барабанил дождь и хлестали ветви. Затем дождь прекратился, и, словно гуси, в сарае загоготали крошади. Хыки проснулись. К гоготу крошадей добавилось царапанье когтей о стены и дверь дома. Услышав за спиной скрежещущие звуки, Алексей вздрогнул и отстранился от стены.

– Подъём! Кабрачоксы! – закричал Мариарий.

– К оружию! – закричал проснувшийся Георгиарий.

Окошко разбилось, и в него просунулась длинная морда с торчащими из пасти клыками. Мариарий выстрелил в зверя, брызнула кровь, капли которой долетели до Алексея и попали ему на лицо. Кабрачокс, не издав ни звука, исчез из узкого окна.

– Эти твари могут сожрать наших крошадей! – заволновался Мариарий.

– Они не проникнут в сарай. Там крепкая дверь. Будем надеяться, что и нам, и крошадям повезёт. Ночью нам не справиться с большой стаей кабрачоксов. Боюсь, что в темноте мы не сможем их всех перестрелять. До утра нам надо не выходить из дома и, как только в окна снова сунется очередной хищник, будем стрелять. Берегите патроны, без надобности не палить! – приказал Георгиарий.

Послышался звон, и в другое окно просунулась морда молчаливого хищника, в которого хладнокровно выстрелил Георгиарий.

– Попал! – торжествующе закричал Георгиарий.

Звериная морда беззвучно отпрянула от окна и скрылась в темноте.

– Ну-ка, волонтёр, заори во весь голос! – приказал Мариарий. – У тебя такой громкий голос, что кабрачоксы не вынесут твоих воплей, как мы не выносим крика истошницы.

Алексей никак не отреагировал на приказ Мариария.

– Ты не хочешь исполнять приказ хыка? – поразился Мариарий и, направив на него ружьё, пообещал:

– Я тебя сейчас пристрелю!

– Успокойся, Мариарий! – обратился к разгорячившемуся соратнику Георгиарий. – Уже светает. Через полчаса мы выйдем на улицу и перестреляем кабрачоксов.

В этот момент послышался дикое гоготанье крошадей и громкий топот.

– Кабрачоксы проникли в сарай, а крошади выбежали в лес! – закричал один из изловенцев.

– Нам нельзя терять крошадей. Зажигайте факелы и следуйте за мной! – скомандовал Георгиарий и распахнул дверь.

Держа в одной руке ружьё, а в другой факел, Георгиарий ринулся в синие сумерки утреннего леса. За ним выбежали остальные изловенцы, кроме Мариария, который встал возле открытой двери с ружьём в руках.

Гоготанье крошадей стало душераздирающим. Раздались выстрелы.

– Неужели изловенцы палят по крошадям? – удивился Алексей.