Оловянная корона (СИ)

Хотя учитель тоже, получается, Дамн, а ничего, идет потихонечку. Видно, конечно, как тяжело ему, годы преклонные дают о себе знать, но не жалуется. Пыхтит, пот утирает, но поднимается. Кристиану бы упорство Романа Валерьевича, уверенность в себе и завтрашнем дне. Легко жить, когда знаешь, как и что должно произойти. Никаких тебе тревог, невзгод, беспокойств о неслучившемся. Ты понимаешь - сейчас нужно пережить, чтобы потом, в Грядущем все стало хорошо. Как все просто и легко.

Кристиан уткнулся носом в теплую могучую, пропахшую терпким потом грудь Кейна, и закрыл глаза. Слепящее солнце, казалось, стало еще ярче и нещадно било в смеженные веки. Из-за этого обычный сонный мир казался не темно-серым или черным, а красным. Мелькали тени, облики, вырастали и истончались предметы - Дамн лишь гадал, были они сладкими грезами или явлениями Грядущего.

В ушах мягко шуршало - шерх, шерх, шерх, шерх. Это Кейн в своих сапогах ступал по земле, задевал скрежетащие друг о друга камни. Они бурчали в ответ, ругали нечаянного путника, забредшего в их владения, пререкались, хотя слышалось лишь: шерх, шерх, шерх, шерх.

Этот звук убаюкивал Кристиана, давал ощущение спокойствия и безопасности, поэтому, когда он прекратился, Дамн невольно открыл глаза. Перед ними предстала небольшая равнина, раскинувшаяся внутри горы: с деревьями, домами, людьми. Последние были взбудоражены. Дамн разглядел огромных, словно обросших мускулами, как деревья обрастают листвой, великанов и склонившихся перед ними тощих оборванцев.

Кристиан едва успел спрыгнуть с рук Кейна, как учитель крикнул. Неожиданно громко и повелительно.

- Ты никого не тронешь, Руслан! Не посмеешь.

Несколько великанов оглянулось, Дамн разглядел их рассерженные, полные гнева лица, и Кристиану по-настоящему стало страшно за учителя. Все ли предугадал великий Веглас?

Огненная гора

- Сир Иллиан, можно вас на минуту?

Руслан не напрямую обратился к Ивану, но все же тот последовал за другом. Яникеев стоял возле растерзанных на земле полотнищ: птицы с виноградной ветвью в клюве и огромного топора, воткнутого в плаху. Все что осталось от неожиданного нападения двух конных отрядов, попытавшихся зажать их с разных сторон.

- Не знаете, кому принадлежат эти знамена? - Руслан мотнул головой в сторону стягов.

- Знаю, - кивнул Ил. - Птица с виноградной ветвью - семья Бидирав. Именно такой топор - семья Гуймир. Но тут еще кое-что. - Лейтли поднял в руки полотнище - видите, на рукояти вышито: "Склонитесь пред силою". Это личное знамя Глориса Гуймира.

Туров присмотрелся, и правда, на древке были вычурные буквы, соревновавшиеся друг с другом в завитушках. С первого раза и не различишь. Хорошо, что у Ила глаз на такие вещи приметливый.

- Можете рассказать что-нибудь еще о них, сир Иллиан?

- Да ничего особенного, сир Руслан. Бидиравы и Гумиры сражались недавно на стороне Эригана Виссела. После смерти сира Эригана долгое время не присягали на верность сиру Эдвару. Поэтому и потеряли свои земли.

- Но сейчас это люди короля?

- Да, и Бидиравы и Гуймиры сейчас люди Эдвара Энта, первого в своем имени.

Только теперь до Турова дошло. Он заметил, как посерел лицом Лейтли и чуть сжал губы Руслан, стараясь не выдавать эмоций. Люди короля, на них напали люди короля. Того самого маленького Эдвара, которого Ваня защищал и собственноручно привел к власти. Уму не верится. Вопрос лишь в том, кто был целью нападения - кинетики или сам Иван?

- Значит вот куда ушел Канторович, в столицу, - разговаривая сам с собой, заметил Мёнемейстер. - То есть против нас теперь и все королевство.

- Может, это ошибка? - все не мог поверить в случившееся Туров.

- Возможно, - сказал Руслан.

Он спокойно посмотрел на Турова, и Ваня понял - никаких "возможно". Это не ошибка, не просчет, не Луна в Марсе. Эдвар Энт, мальчик-король, первый в своем имени, теперь их враг. Руслан это понимает, возможно даже, Иллиан догадывается, хоть и молчит, а вот до него, идиота тупорылого, все никак не дойдет.

Иван смотрел на бегущее в страхе малое воинство двух лордов - озирающееся, смертельно перепуганное, испачканное в пыли. Руслан разметал нападавших, подобно разозленному карапузу, что в ярости разрушает построенную из разноцветных пластиковых кубиков башню. Только действовал Яникеев не в припадке ярости, а осторожно, хладнокровно, чтобы не дай бог убить кого. Странный человек. При всей его, казалось бы, циничности и пофигизме, с таким уважением относиться к человеческой жизни.

- Даже если вдруг мальчик с ума сошел, - сжал желваки Туров. - Мы же кинетики. Я один армию Виссела остановил.

- Оглушил, причем на очень непродолжительное время, а не остановил, - поправил его Руслан. - И у короля армия будет уж в разы больше, чем у Отца одной из семей. К тому же, кто сказал, что мои люди будут с ними сражаться? Ты, видимо, забыл, чем мы отличаемся от Канторовича и его телепатов.

- Да помню, невмешательство и тому подобное, - отмахнулся Иван. - Только делать теперь что? Я подставлять вторую щеку не буду. Боюсь, после первого удара и подставлять будет нечего.