Оловянная корона (СИ)

Иван с Маратом, не сговариваясь, одновременно бросились развязывать Лейтли, отчего и стукнулись головами. Потирая ушибленные места, они, каждый со своей стороны, щелкнули пряжками и ослабили ремни. Лейтли потер затекшие руки и освободил ноги сам.

- Ильчик, ты так меня напугал, - поцеловала его Лена. - Не знаю, что бы без тебя делала.

- Не здесь, не здесь, - засмущался лорд. - Я одного не могу понять, почему я слышал всех, кроме тебя.

- Глупенький. Я же говорила, у меня защита.

-... Скорее побочный эффект от действия антишлема. Признаться, эффект хороший, хоть и требующий дополнительной энергии при Сеансе.

- Получается, из-за защиты я не могу слышать ее мысли? - спросил Иллиан.

- Да, именно так.

Они прогуливались вдвоем с Русланом вдоль стянувшего серебристой петлей на солнце островка. Переволновавшаяся за день Лена уморилась и теперь мирно спала в деревне, все остальные готовились к скорому ужину, обсуждая богатое на события утро. Даже Иван был занят ­­- "колдовал" над кадкой с водой, а Марат то и дело ему что-то подсказывал. Поэтому, когда Мёнемейстер предложил прогуляться и "обговорить некие детали", Лейтли не стал возражать.

- Как я уже говорил, у нас мало времени. И я понимаю вашу мораль и принципы, но в данном случае они не уместны, - Мёнемейстер говорил, не смотря на Иллиана. - Вам надо научиться управлять человеком, видеть его самые потаенные воспоминания, как хорошие, так и плохие.

- Не продолжайте... Я видел ее.

- Кого? - голос Руслана напрягся, а вены на шее вздулись.

- Женщину. Вы называли ее Кира.

- Но как? - Мёнемейстер выглядел растерянным.

- Когда я очнулся, то словно упал в яму. Только это была не пустая яма, в ней лежали разные обломки. Не знаю, как сказать правильно. Я словно ненароком заглянул в душу каждого, кто стоял там.

- Вы увидели страхи каждого?

- Не совсем. Понимаете, я видел, как... погибла ваша жена. Словно я это вы. Это было больно, я чувствовал все то же самое, пока был вами. Но, когда я очутился в Иване, то уже был другим человеком, с другими мыслями. Я превратился подростка, родители которого... не до конца понимаю слово разводятся?

- Расстаются.

- Да, я так и думал. Так вот, я чувствовал всю его боль, обиду, негодование.

- Значит, вы видели самые сильные эмоции, которые запомнил человек, может даже, изменили его. Все логично, счастливые момент не запоминаются так сильно и ярко, как трагические. Вы видели прошлую боль каждого из нас.

- Не совсем так, сир Руслан.

- Не называйте меня сир, - недовольно отмахнулся Мёнемейстер. - Что значит, не совсем так.

- Вы говорите, что я видел прошлую боль. Но это не так. Я видел еще и будущую.

- Ну, конечно, там же был еще и ясновидец, Роман Валерьевич, - хлопнул себя по лбу Мёнемейстер. - Дайте угадаю, вы видели, кто умрет?

Иллиан согласно кивнул.

- И это причинит ему боль?

- Если честно, там гамма эмоций. Боль там есть, так же, как и страх.

- Но вы не скажете мне, Иллиан, кто умрет, не так ли?

- Нет, не скажу, - ответил Лейтли. - Только невольно заглянув в Романа Валерьевича я понял о чем он говорит. Я действительно видел мир его глазами. Видел множество миров и вариантов их развития. Тот, которому суждено сбыться, вернее, тот, который должен сбыться, и те, которые лишь останутся миражами. Это очень сложно. И от этого многое зависит.

- А знаете, мне тоже уже все равно. Если это буду я, то так тому и быть. Что мне собственно терять?

- Жизнь, - тихо ответил Лейтли и они оба замолчали.

- Ну ладно, - сказал после долго молчания Руслан. - Закончим с лирикой. Иллиан, нам нужно начать тренироваться. И как можно быстрее. Понимаете?

Лейтли кивнул.

- Поэтому давайте уж без всяких прелюдий, я положу себя на алтарь науки. Тем более, чего уж еще скрывать, если про Киру вы знаете. Только один момент.

- Какой?

- Иллиан, давайте на ты, хорошо?

Лейтли снова кивнул и пожал протянутую ему руку. Его легонько тряхануло, точно причиной всему было прикосновение, и в ту же самую минуту он стал Яникеевым Русланом.

Это было невероятно трудно - прожить чужую жизнь от начала и до конца за несколько часов. Из своего детства Руслан, как и большинство людей мало что помнил - лишь какие-то яркие образы, картинки: отец дает ему мороженное, а тот, пару раз лизнув, роняет его на новенькие шорты (Иллиан впервые услышал в голове название неведомого лакомства, но у него сложилось ощущение, что он даже почувствовал его вкус), вот он потерялся в универмаге (огромной лавке), первый раз прокатился на велосипеде или стоит и смотрит на обнимающихся и смеющихся родителей.

Лена много рассказывала возлюленному о своем мире, мире полном непонятного волшебства и, как казалось Иллиану, темной магии, но только теперь он начал понимать его, видеть, чувствовать. Нельзя рассказать то, что надо пережить, то, к чему надо прикоснуться. Но зато теперь Лейтли понимал, если не все, то очень многое.