Оловянное царство

Аврелиан

Во дворе крепости царили гам и безумие, лязг металла, запах гари и жара летел из кузницы и сшибал с ног, лай, крики и лязг кольчуг, грубая ругань бывших легионеров — Вортигерн втянул носом этот обезумевший воздух будто хотел наполниться им целиком. Против воли оскалились зубы. Он улыбался. Да, этот запах и шум. Только они убеждали его в том, что жизнь ещё не окончилась.

— Я ещё жив… — бормотал он и чувствовал, как его жилы наполняются яростью. Он всегда выходил сухим из воды, всегда удача и месть оставались на его стороне. Он им покажет. Он и Аврелиан Полу-бритт. Спустя столько лет им удалось все же сделаться братьями. Камулодун под властью римлянина станет грозным оружием.

С отрядом Амброзия он отправил ещё три десятка — щедрость дальновидного императора. Он надеялся, Аврелиан оценит ее.

Среди всей суматохи крохотную дорожную сумку набивал мальчишка-друид. Вортигерн усмехнулся. Что ж, он был горд, что рассказал ему все, но Аврелиан будет им недоволен. Бывший раб колебался. Тогда Вортигерн поведал ему все об отце.

— Да, — пробормотал сам себе император, вспоминая юность и легенды Максене Вледиге. — Любой пойдет за отцом. Мальчишке с ним будет лучше.

Тот был хорошим слугой.

Моргауза же не вышла с ним попрощаться.

— Эй! — крикнул Вортигерн, протискиваясь через толпу лошадей и людей. — Эй, Мерлин!

Тощий юноша вздрогнул.

— Передай Аврелиану мой добрый привет. Мы ненадолго с ним расстаёмся. И с тобой, впрочем, тоже.

Друид неловко ему поклонился. «Все правильно, парень, ты ещё не привык к тому, что ты больше не раб.» Это было знакомо.

— Благодарю, господин. И… — он замялся. — Берегите Моргаузу. Я не думаю, что она сможет простить меня.

Девчонке всего девять лет. Кого может она не простить.

Вортигерн вспомнил бледное прозрачное личико и глаза черные, вопрошающие, будто ночь. Вся в мать. Ровена была не похожа на них. Вот бы она родила ему сына. Дочь, молчаливая, как вечерние звёзды. И сын, светлый, как весеннее солнце.

И все же он победил.

— Не беспокойся о моей дочери, — ответил он Мирддину. — Ты со своим отцом, она со своим. Все будет правильно.

Мальчишка был рад, и он это видел. Вортигерн рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— А у нас много общего, ты посмотри. Оба дворняги, оба были рабами, у меня отец — Максен Вледиг, у тебя — римский герой. Судьба — забавная шутка, ты не находишь?

На лице Мирддина промелькнула тень. Такой, как он, многое мог рассказать о судьбе. Мальчишка прислушался.

— Что ещё там?

Вортигерн не слышал ничего кроме шума железа и ржания, но он знал Мирддина слишком давно. Лицо императора потемнело.

— Что там такое, парень?

Но от ворот уже нёсся крик:

— Посланник!

Вортигерн заскрежетал зубами. В лихие времена любые посланники вряд ли несут хорошие вести.

— Открывайте! — он крикнул. — Да побыстрее! Люди Аврелиана уже должны уходить.

В ворота Повиса въехал неузнанный всадник. Из-под плаща торчали кончики грязных светлых волос да кривой рот.

Вортигерн растолкал толпу, пробираясь к названному гостю. «Если это опять мерзкий жрец бриттов, — подумал он про себя, — сегодня я его выгоню в шею».

— Я не жалую вестников, — начал он сразу. — И у меня мало времени, так что говори, от кого ты.

Из-под полы плаща показалась крепкая рука воина. Это был не просто гонец. Рука протянула свиток пергамента. Вортигерн грубо выхватил его и развернул.

— Что ещё за каракули…

Он плохо читал, но все же сумел сложить мелкие буквы друг с другом — его лицо стало багровым, как кровавый рассвет. Вортигерн разорвал крепкий пергамент на четыре куска.

— Это наглая ложь! — рявкнул он и потянулся за меч. — Покажись! Покажись, или я порублю и тебя, и коня!

Посланник откинул свой капюшон, и на его лице сияла торжествующая гримаса.

— Ты!

Кривое, изрезанное шрамами лицо сакса довольно смеялось.

— Да, это я, ты не ждал? — Лодегранс усмехался. — Говорю тебе сразу, император Повиса. Если я не вернусь в свою шахту или на Стену, Утер вырежет все приграничные земли. И засыплет их солью. Убери-ка свой меч.

Вортигерн смотрел на него с нескрываемой ненавистью.

— Я убью и Утера, и тебя, — пообещал он. — Пусть не сегодня… Я терпелив, я обагрю эти руки в твоей крови, я знаю, ты сам это сделал. Ты и рад замараться.

Мирддин подобрал с земли два разодранных кусочка пергамента.

— Не трогай! — прикрикнул на него император.

Лодегранс улыбнулся.

— Пускай все услышат. Я все же посланник. Слушайте все! Повелитель Стены Адриана Утер объявляет вражду Вортигерну из Повиса и всем его землям! Ему и коварным бретвальдам из Кантия! В гнусном сговоре они задумали убить кровного брата Утера, Амброзия Аврелиана! Вчера на главной площади Кантия в праздничный день все нашли его тело, — губы Лодегранса скривились. — с перерезанным горлом. Неслыханное злодеяние должно быть наказано! Кровь смоет кровь.

Вортигерн не оборачивался на Мирддина, но слышал его сбивчивое дыхание. У них стало ещё больше общего. Он тоже так и не встретил отца.

Лодегранс наклонился к нему с коня.