Олтаржевский

Вскоре были открыты еще три новых павильона — павильон Международной организации помощи борцам революции (МОПР), павильон Общества содействия обороне и авиационно-химическому строительству (Осоавиахим) и построенный с необычайной выдумкой павильон ОСВОД (Общества спасения на водах). Построенный на берегу реки Каменки, он напоминал причаливший к берегу корабль. На его крыше были установлены высокие мачты и подняты морские флаги. Рядом был сооружен действующий маяк. Здесь желающие могли примерить водолазный костюм и даже попытаться спуститься в нем под воду. А в павильоне «Механизация» толпы посетителей осматривали опытный образец первого советского малолитражного автомобиля «КИМ».

В 1941 году на Выставке появилось еще два новых павильона: павильон Молдавской ССР, в который перестроили здание столовой, — он удивлял посетителей Выставки двумя экзотическими пальмами, установленными у входа, — и объединенный павильон прибалтийских республик, длякоторого переделали прежний павильон МОПР. С фасада здания исчезла надпись «МОПР», и ее место заняли гербы Латвии, Литвы и Эстонии.

Всесоюзная сельскохозяйственная выставка работала до июня 1941 года и была закрыта только в связи с началом Великой Отечественной войны. 23 июня, на следующий день после начала войны, директор ВСХВ Н.В. Цицин, являющийся также начальником штаба противовоздушной обороны, подписывает приказ, в котором сформулированы по-военному четкие распоряжения порядка работы в новых, военных условиях. С 1 июля 1941 года распоряжением Совнаркома СССР Выставку предписывалось закрыть. Было принято решение об эвакуации самых ценных экспонатов ВСХВ в Челябинск.

Выставку бдительно охраняли. Рядом с ней были установлены зенитные орудия системы ПВО Москвы. Заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР А.Н. Косыгин дал указание немедленно обеспечить светомаскировку всех построек Выставки. Для этого выделялось около четырех тысяч метров ткани темного цвета.

Огромная опустевшая территория ВСХВ являлась идеальным местом для обучения сотрудников контрразведки. В 1941 году в одном из павильонов размещался секретный объект НКВД. Здесь разрабатывался план специальной операции, главной целью которой было убедить командование абвера в том, что в Москве существует антисоветское подполье и множество недовольных сталинским режимом. Были составлены списки с фамилиями и адресами этих людей, началась интенсивная подготовка дезинформации для фашистской разведки. Несколько сотрудников НКВД были переброшены через линию фронта. Они должны были убедить немецких контрразведчиков в достоверности и особой важности доставленных сведений. Проводилась регулярная «радиоигра» с противником. Сложная многоходовая операция завершилась успешно — более пятидесяти немецких диверсантов были заброшены в Москву и обезврежены.

Можно назвать это чудом, но за все время Великой Отечественной войны ни одна бомба не попала в павильоны Выставки. Но когда долгожданный салют Победы разноцветными всполохами озарил Москву, площади и аллеи Выставки были непривычно пустынны. Прошло еще долгих девять лет, прежде чем начался новый этап в истории ВСХВ.

А пока чем страшнее становилась война, тем чаще советские люди вспоминали те яркие радостные картины, которые им дарила Выставка, ту обстановку всеобщей дружбы и любви друг к другу. Эту атмосферу всеобщего праздника прекрасно воспроизвел знаменитый фильм режиссера Ивана Пырьева «Свинарка и пастух», вышедший в прокат уже во время войны, в ноябре 1941 года. Фильм настолько прочно вошел в жизнь советских людей, что его помнят и любят до сих пор.

Кинофильм «Свинарка и пастух» стал классикой советского кинематографа. Его сюжет неразрывно связан с Всесоюзной сельскохозяйственной выставкой. «Песня о Москве» из этого фильма звучит и сегодня. Она была написана композитором Т. Хренниковым на стихи поэта В. Гусева:

Хорошо на московском просторе!
Светят звезды Кремля в синеве.
И, как реки встречаются в море,
Так встречаются люди в Москве.
   Нас веселой толпой окружила,
   Подсказала простые слова,
   Познакомила нас, подружила
   В этот радостный вечер Москва.
И в какой стороне я ни буду,
По какой ни пройду я тропе, —
Друга я никогда не забуду,
Если с ним подружился в Москве.