Омар Хайям

Омар посмотрел внимательно на отца, вдруг почувствовав его внутреннюю тревогу. Надо было его успокоить.

— Отец, каждый наш намаз мы начинаем с «Фатихи». И первый аят этой величайшей суры, равной одной трети всего Корана, гласит: «Слава Аллаху, Господу миров». Именно миров, а не одного, или двух, или трех миров. Некоторые шейхи говорят, что у Всевышнего восемнадцать тысяч миров, другие — пятьдесят тысяч. Но только Аллах — Всезнающ!

Любознательный Омар Хайям стремился проникнуть в суть вещей, одинаково прилежно изучал логику, естественные науки, очень увлекался астрономией, геометрией и алгеброй, а также богословскими науками. («Если столько людей, озабоченных спасением своей души, ищут пути к Богу через познание Его, значит, Истина — в Книге книг, Божественном откровении».) За особое прилежание учитель назначил его своим помощником (мустамли). Задача Омара заключалась в том, чтобы, сидя на небольшом возвышении, следить за тишиной в аудитории и передавать слова учителя сидящим далеко.

Учитель мог начинать с чтения Корана и «разночтений», затем переходил к изречениям Пророка и лишь после этого непосредственно к той части энциклопедии «Братьев чистоты», которая изучалась в данное время. И если встречались затруднения, малоупотребительные выражения, учитель объяснял их, растолковывал и спрашивал своих слушателей об их значении. Ученики имели право во время занятий вставать и задавать вопросы. Завершалось преподавание опять-таки молитвой, предваряемой словом «куму» — «встаньте».

Недолго пребывал Омар в роли мустамли. Надоело. Унизительно. Чувствуешь в себе какую-то ущербность, изо дня в день повторяя слова муаллима. И потом, на такую должность все-таки больше подходит человек иного склада, чем не по годам гордый и честолюбивый Омар.

Обучаясь в медресе, основанном в 1027 году аль-Исфара-ини, Хайям не мог не слышать о почете, окружавшем его основателя. Несмотря на то что ашариты, к числу которых принадлежал знаменитый ученый, жестоко преследовались при Тогрул-беке, имя Исфараини было популярно. Он первым среди ученых Нишапура получил титул «рукн ад-дин» — «столп религии». Тогда входило в обыкновение придумывать все более пышные титулы представителям науки и богословам. Возник сначала как почетное прозвище, но стал потом столь важным титул «шейх уль-Ислам». Его присваивали ведущим богословам. Несомненно, что и молодой Хайям отдавал немало времени изучению аятов Корана, трактовке многозначных, таинственных коранических мыслей.

Кроме того, в его увлечении шариатом, исламской теологией, метафизикой Корана, изучением Сунны Посланника Аллаха должны были сказать решающее слово воспитание, соответствующее окружение и историческая обстановка, личные качества молодого нишапурца: ум, прекрасная память. Омар Хайям мог претендовать на звание «хафиза», поскольку благодаря своей памяти знал Священную книгу наизусть. Уже в почтенном возрасте Хайям мог по памяти цитировать любой аят из Корана, привести «разночтения» и при этом отдать предпочтение одному из вариантов, использовав для этого веские аргументы. Почетное прозвище «Гияс ад-дин» — «Помощь веры», полученное позднее, свидетельствует о том, что на поприще мусульманской теологии ему удалось достичь немалых успехов.

Но это будет потом. А сейчас он еще учится. Наблюдает. Сомневается. Мыслит. О том, какой престиж имела в то время наука, говорит такой факт. Лексикологу аль-Джаухари его работа вскружила голову. Продиктовав свой словарь до буквы «дад», он отправился в старую мечеть Нишапура, взобрался на ее крышу и закричал: «Эй вы, люди! Я сделал в сей жизни нечто такое, чего не удавалось еще ни одному человеку, а теперь я намереваюсь сделать и для потусторонней жизни нечто такое, чего еще никто не сделал!» Он снял с петель обе створки двери, привязал их веревкой к рукам, а затем, поднявшись на самый высокий выступ мечети, вознамерился совершить полет. Собравшаяся внизу толпа спорила. Одни утверждали, что несчастный сейчас грохнется на землю. Другие говорили, что от его праведных трудов на него снизошла Божья благодать и сейчас он взлетит подобно птице. Аль-Джаухари ступил вперед и… полетел вниз, упал и разбился насмерть.

Произошло это в 1000 году, и трудно заподозрить, что Хайям не знал эту историю. Примечательно то, что в ней причудливо переплелись два начала: глубокое убеждение в том, что люди науки — это богоугодные люди, и вера в то, что Аллах справедлив, всемогущ и воздает рабам своим по их заслугам.

Никакая другая религия так не открыта знанию, как ислам. Всевышний в священном Коране призывает: «Скажи: «Господи! Умножь мне знание» (20:114). Одной из величайших ценностей мусульманского общества является знание: «Аллах тех из вас, кто верует, а также тех, кому даровано Знание, возвышает по степеням» (58:11).