Omara

Вскоре было установлено, что набожных последователей Хранителя на самом деле было немного, поскольку большинство Избавителей приветствовали радикальные изменения, которые принес Варгаллоу. Дни тьмы и боли, жестоких, бессмысленных убийств прошли, за исключением тех, сказал Уоргаллоу, кто хотел продолжать в том же духе, принося омарцев в жертву земле, отдавая ей свою кровь. Если бы не они, наказание было бы быстрым. Возможно, вы заменяете одного тирана другим, сказал Уоргаллоу своему народу (и его враги поспешили выразить согласие), но наш народ пролил слишком много крови в Омаре. Это прекратится, и по иронии судьбы, чтобы остановить это, может потребоваться ваша кровь.

Теперь в Омаре осталось несколько отдаленных мест, куда не дошла весть о новом режиме, но, за очень немногими исключениями, рассеянные Избавители приняли перемены. Ими правил страх, и во многих случаях, как знал Лобранд, это был террор, поскольку среди народа Гренндака была коррупция. Если многие Избавители и боялись Варгаллоу, то это был другой страх – страх вины, а не страх за жизнь, за выживание. Те Избавители, которые упорно выступали против Варгаллоу или все еще питали веру в то, что закон Хранителя должен быть восстановлен, были либо казнены, либо заключены в Ужасный Кип в ожидании суда. Некоторых освободили, хотя мало кто этого хотел, опасаясь, что их жизнь за мрачными стенами окажется короткой, поскольку Избавители были нелюбимой расой.

Есть слово? — спросил один из правоверных.

Лобранд вышел из задумчивости. Он кивнул. С запада. Скоро мы примем эмиссара из Варгаллоу.

Когда-то эта новость была встречена с воодушевлением, но в последнее время посланники Варгаллоу почти ничего не сообщали, что имело бы прямое отношение к событиям в Замке Тьмы. Уоргаллоу не всегда посылал Избавителя, поскольку в течение многих месяцев он был глубоко вовлечен в дела западных островов. Лобранд чувствовал, что Варгаллоу сильно рисковал, находясь вдали от Крепости Ужасов так долго, но быстро стало ясно, что на западе грядут великие перемены, которые, вероятно, будут иметь последствия для всех омаранцев. В восточных землях вокруг Крепости Тьмы после войны возникали новые города, и Освободителей принимали в них, хотя и подозрительно, но благодаря работе их правителя. Многие покинули крепость, чтобы найти новую жизнь снаружи. Тем, кто шел в тени Варгаллоу, никто не мешал.

Как вы знаете, продолжал Лобранд, Оттемар Ремун теперь император Золотого острова. Уоргаллоу остается его близким союзником и действительно сыграл важную роль, помогая ему завоевать трон. Я уверен, что теперь он обратит на нас свое пристальное внимание.

И не скоро, сказала Векта, самая младшая из них. Он был не менее предан Варгаллоу, чем любой из них, его преданность была близка к фанатичной, но его взгляды не простирались далеко на запад. Кажется, подумал Лобранд, у него не хватило терпения даже по отношению к людям Эльберона, нового города, правителем которого был другой союзник Варгаллоу, Руан Дубнор. Но Лобранд знал, о чем говорила Векта, поскольку об этом думали все собравшиеся там.

Что ж, — сказал Лобранд так спокойно, как только мог, — эмиссар уже покинул Эльберон, и его можно ожидать в любое время. Он Освободитель и приходит прямо от самого Варгаллоу, так что, без сомнения, наши инструкции будут ясными.

Простите за резкость, — сказал другой из них, Харн Колдрейв. Это был высокий, мрачный человек, ничего не выражающий и неразговорчивый. Он был одним из Шестерых, тех, кто осуществил казнь Хранителя, единственным из них, кто сегодня вечером был частью этой компании. Этого эмиссара не будут встречать с энтузиазмом, если он придет лишь с отчетом о событиях, каким бы обнадеживающим он ни был. Я не говорю ни за себя, ни, я уверен, ни за кого-либо из нас здесь, и он огляделся почти ледяным взглядом, но наше большее число обеспокоено».

Да, в Крепости Тьмы сейчас неспокойно, согласился Лобранд. Будем надеяться, что эмиссар восстановит немного спокойствия. Тем временем, думал он, нам придется снова столкнуться с единственной проблемой, которую мы не смогли решить. Подобно глубоко засевшему шипу, он колет нашу плоть, и когда мы думаем, что он вырвался, он снова колет нас.

Примем Сталемастера? — сказала Векта, вторгаясь в его мысли.