«Омега-12»

– А вы не могли бы привести какую-либо несложную аналогию, дабы принцип работы вашего двигателя стал более понятен? – спросил один из юнцов. Вполне серьезно спросил. Заинтересованно.

– Мог бы, – с готовностью кивнул Шамрай. – Представьте себе большой лист пластика, на котором изображена какая-нибудь карта. Не важно, географическая или проекция звездной на плоскость. Если посреди этой карты поместить… ну, к примеру, вот это пресс-папье… да, оно достаточно массивное, но вместе с тем не чрезмерно. А теперь представьте, что я резко рванул карту на себя. Что произойдет?

Шамрай поглядел на аудиторию – семь пар глаз с любопытством глядели прямо на него. Но никто не спешил предположить – что же произойдет.

– Правильно! – тем не менее произнес Шамрай. – Пресс-папье немного сместится, но поскольку оно обладает массой и инерцией, сместится намного меньше, чем сама карта. Его координаты применительно к карте рывком изменятся.

– Но ведь координаты самой карты изменятся тоже? – робко предположил тот же юнец.

– В данном случае это не важно, – Шамрай поджал губы. – Представьте, что первоначальная область на карте, где стояло пресспапье – это Солнечная система. А конечное, где оно оказалось после того, как мы дернули карту на себя, – система Центавра. Какая разница – изменились ли координаты системы «пресс-папье – карта» относительно остальной Вселенной? Главное – корабль переместился из Солнечной к Центавру. То есть изменение координат, разумеется, происходит не только у корабля. Но на реальный ход интересующих нас событий влияние всех этих процессов пренебрежимо мало. Каждую секунду и вокруг нас, и повсюду по Вселенной спонтанно синхронизируются квантовые переходы, в результате чего миллиарды и триллионы атомов и более крупных материальных объектов то и дело меняют координаты. Все это – естественное состояние пространственно-временного континуума. Это, если угодно, условный ветер физического бытия Вселенной. А наш двигатель – условный парус, который позволяет использовать этот ветер на благо человека.

«Ну, я даю!» – сам себе восхитился Шамрай. Про ветер бытия и парус-двигатель он сымпровизировал впервые. На первый взгляд, получилось удачно.

– Ну что ж, – подал голос из кресла генеральный. – По-моему, все подано вполне доступно. У меня, во всяком случае, теоретических вопросов больше нет. А у вас, господа?

У господ из правления вопросов тоже, вроде бы, не нашлось.

– Тогда переходим к практике, – вздохнул генеральный. – Двенадцать миллионов. Вам не кажется, господа физики, что это до смешного мало? Что двигатель, который подарит человечеству звезды, стоит неизмеримо больше? Меня указанная цифра почему-то смущает.

– Видите ли, господин генеральный директор, – обтекаемо начал Шамрай. – Я уже упоминал, что нами разработана только действующая модель, которую Роскосмос испытывал последние два года. По большому счету, двигатель еще дорабатывать и дорабатывать. Но даже Роскосмос соответствующими мощностями сегодня не обладает. Разумеется, мы с коллегой с удовольствием согласились бы на более значительную сумму, но на сегодняшний день концепт стоит примерно столько, сколько мы огласили. Кроме того, мы рассчитываем на патентные отчисления, которые начнутся после массового внедрения нашего двигателя. Все честно, даже налоговая не подкопается. Мы не стали ждать, пока покупателя подыщет Роскосмос – тамошние руководители склонны… э-э-э… сильно преувеличивать собственные заслуги в разработке двигателя Шамрая-Потехина. А проще говоря, на нашу долю вряд ли пришлось бы больше миллиона на двоих. В общем, мы решили рискнуть и выбрать не синицу в руке, не журавля в небе, а нечто промежуточное. Ворону в кармане, если угодно. Меньше журавля, зато тут, в кармане, а не в небе. И не мелкая синица – с другой стороны.

Генеральный размышлял около минуты. Потом звонко щелкнул пальцами.

Тотчас в кабинете стало оживленно – появились стюарды с подносами, референты с папками, какие-то суровые долдоны с выкаченными глазами… Процедура подписания контракта для Шамрая промелькнула, будто в тумане, – как и всегда. Возможно, как раз начиналось адреналиновое похмелье после речи-импровизации. Но тут Виктор во всем полагался на Потехина, благо тот по совместительству имел еще и диплом юриста. Потехин выглядело сосредоточенным, но совершенно не нервничал. Значит, все путем.

Напоследок выпили дорогущего виски. Разумеется, за скорейшее внедрение революционного двигателя в звездное кораблестроение.

* * *

В пятидесяти километрах от стеклобетонного стержня «SAAB-КАМАЗа» Шамрай позволил себе окончательно расслабиться.

– Фух… – вздохнул он. – Кажется, получилось.

– Ну, наконец-то, – пробурчал Потехин. – А то набычился и молчит полчаса кряду.

– Контора-то серьезная, – Шамрай покачал головой. – Пожалуй, эти в состоянии и доработать, и внедрить.

– Вот когда доработают и внедрят, тогда и успокоимся, – философски заключил Потехин и зевнул. – Ты есть хочешь?

– Хочу.

– Тогда выходим.

Монорельс как раз подкатывал к платформе «Мытищи».