Омега

– Ценю ваше мужество, – сказала она, – но никто не должен остаться там, когда придет Омега. – Она посмотрела им в глаза. – Никого нельзя потерять. Вы поняли, ребята?

– Я выражался образно. Мы позаботимся о них. – Коллингдэйл посмотрел на Джуди, ожидая поддержки, а Джуди посмотрела на Хатч.

– Не волнуйтесь, – заверила она, – мы не допустим ничего подобного.

Затем все обменялись рукопожатиями. До свиданья. Удачи. Увидимся через пару лет. Общие крепкие объятия.

Хатч думала об «Искателях приключений», и о Церкви Откровения, и об «Айленд Спешалтиз». Вчера явились еще четверо: продавец одежды, который хотел привезти несколько аборигенов, чтобы использовать их в качестве моделей для показа новой коллекции в стиле «гумп» («...мы же спасем им жизнь, не забывайте...»), которая, между прочим, весьма отличалась от оригинала; представитель медиагиганта с требованием предоставить им возможность снять катастрофу; фирма, желавшая разработать игру под названием «Омега», и исполнительный продюсер из «Кармен и Хайсмит», надумавший отправить съемочную группу на натурные съемки для новой постановки, которая уже была в производстве. В это были вовлечены большие люди.

Пока Джуди всходила на борт, Коллингдэйл медлил. Затем посмотрел Хатч в глаза.

– Ты хотела бы отправиться с нами?

– Нет, – сказала она. – Я уже слишком стара для этого.

В ожидании вылета Хатч связалась с операторами и получила последний отчет с «Дженкинса». Разумеется, недельной давности – именно столько времени необходимо для гиперсветовой передачи данных с Лукаута. Вот и еще одна ошибка – позволить распространиться названию «Лукаут». Оно вошло в арсенал ночных юмористических шоу и стало дурной приметой. Теперь Хатч понимала, что стоит заняться этим немедленно. Дать звезде имя, что-то вроде «Чейла», и тогда можно было бы назвать планету «Чейла-3». А обитатели стали бы чейланцами. Вполне достойно. Но было поздно. Да, Хатч сплоховала, но почему энергичные ребята из отдела по связям с общественностью Академии сразу не спохватились?

С «Дженкинса» не пришло ничего нового. Там все еще обсуждали лучший способ спуститься и обследовать местность. Хатч не завидовала Джеку, перед которым стояла необходимость принять ряд жестких решений. Оператор прижал к ушам наушники и знаком попросил ее подождать. Он выслушал сообщение, кивнул и поднял глаза.

– Вас вызывает комиссар, мэм.

Это был сюрприз.

– Я отвечу из конференц-зала, – сказала Хатч.

Асквит сидел на палубе яхты, капитанская фуражка была надвинута на глаза.

– Просто хотел проверить, как идут дела.

– Отлично. Я так понимаю, вы не в Женеве.

Он улыбнулся как ни в чем не бывало.

– «Аль-Джахани» вылетает по расписанию?

– Да, сэр. Они собрались и готовы к отлету. – Хатч помолчала. – А что?

– Почему я спрашиваю об «Аль-Джахани»?

– Почему вы заставили меня пройти через все это?

– Я подумал, что будет неплохо, если вы поймете, для чего существует Протокол.

Она села.

– Вы добились своего.

– Хорошо. Хатч, речь не только о гумпах. Мы говорим о прецеденте. Если допустить нарушение Протокола на Лукауте, то кого бы мы ни нашли потом, мы будем их крестить, продавать им тележки с мотором, вывозить существ, чтобы показывать их в цирках. Понимаете?

– Вы действительно считаете, что так и будет?

– Трудно представить противоположное. Я знаю, вы дали им от ворот поворот.

– Всем, кроме СМИ. Они получили ограниченный доступ. Но без права высадки на планете. Откуда вы знаете?

– До меня уже дошли слухи об официальных протестах. Отлично. Я горжусь вами.

Она всегда считала Асквита человеком, который стремится избежать конфликта любой ценой.

– Какие у них шансы, Майкл? У протестующих?

– Нулевые или ничтожные. Если только вы не выйдете из игры.

Хатч опоздала на рейс до Рейгана и, вместо того чтобы ждать три часа, отправилась в Атланту, а затем на глайдтрейне до федерального округа Колумбия. За южной окраиной Ричмонда она попала в снежную бурю, первую в этих местах за десять, а то и больше лет. По мере продвижения на север буря постепенно усиливалась.

Поздним вечером она наконец добралась домой и приземлилась на посадочную площадку среди метели. Тор ждал на крыльце.

Хатч выбралась из такси и побежала сквозь летящий снег. Качнулась открывающаяся дверь, и муж протянул ей горячий шоколад.

– Ну, – сказал он, – мы всех благополучно отправили в страну гумпов?

– Надеюсь, что так. Как Морин?

– Спит. Скучала по мамочке. Кажется, ей не нравится, как я читаю «Джорджа».

Речь шла о «Джордже Манки, говорливом шимпанзе».

Горячий шоколад был вкусным. В доме ярко горел огонь. Хатч поставила чашку и стряхнула с куртки снег.

– Об этом говорят по всем каналам, – заметил Тор. – Дикторы слабо верят в ваши возможности.

– Вероятно, они правы. – Хатч наконец собралась присесть, и тут домашний ИИ (названный в честь шимпанзе, или, может быть, наоборот) запищал: входящий вызов.

– Кто это, Джордж? – спросил Тор.

– Дежурный офицер Академии. Для Хатч.

– Странно. Не могу представить, что стряслось.

Если честно, могла: первой мыслью было, что с «Аль-Джахани» уже начались проблемы.