Омегаверс Личина на всю жизнь (СИ)

Что?.. Френсис... погиб?.. - Голос Рейвена резко сел и охрип.

Да!!! Да!!! Френсис мёртв!!!

Аарон молча передал Корсе рацию, поднял лёгкое тело Френсиса на руки и пошёл прочь от этого проклятого места. Он задыхался от подступающих рыданий, как тогда, почти шесть лет назад, когда Людовик и Рэм выгоняли Гая, но времени на слёзы сейчас нет. Сначала он завершит работу, сдаст дела прибывшему командиру, проверит штатный состав своего отряда, подсчитает, сколько бойцов осталось, и только потом оплачет Френсиса. Вдали от чужих глаз.

ИСТИННЫЙ

Аарон сидел в прокуренной пивной, рассеянно таращился на пустую кружку и упорно размышлял, стоит ли заказать ещё одну.

Депрессия после смерти Френсиса получилась не такой глубокой и затяжной, как после потери папы, но не менее болезненной. Аарон быстро нацепил привычную маску, сосредоточенно занимался делами, отчитывался перед прибывшим полковником... Корса, Рейвен, Гленстон и остальные выжившие переживали гораздо сильнее и откровеннее - метались, не находя себе места, то и дело замыкались в себе, отказываясь разговаривать, рычали на всех, стоило кому-то упомянуть имя Френсиса, даже если просто кто-то окликнул бойца с тем же именем, коих в прибывшем подкреплении нашлось аж двое - один альфа, второй бета. Корса и Рейвен особенно сильно привязались к парню... Когда к лагерю начали сгонять немногих пленных и приносить трупы убитых повстанцев, Аарон быстро разыскал тело Глеба и долго сидел над ним. Значит, Глеб и Полли примкнули к подполью... Но почему? Неужели смерть сына настолько подкосила их, что они, чтобы отомстить, готовы были пойти на такие крайности? Глеб, умирая, просил Риана передать что-то Полли... Похоже, что у них родился ещё один ребёнок, и они назвали малыша в честь его родителя-омеги.

С пленными, среди которых были сплошь омеги и только один альфа по имени Тор, особенно не церемонились. Если бы Аарон не вмешался, то кое-кто из бойцов воспользовался бы случаем и поразвлёкся... Тор молча сносил насмешки, тычки и затрещины, поддерживал товарищей-омег тихим словом, яростным рыком отгонял от них солдат. Омеги совершенно его не боялись, не сторонились, кое-кто, косясь на штурмовиков, даже жался к нему, ища защиты. Наблюдая за Тором, Аарон боролся с искушением подойти, разогнать всех и поговорить с парнем. Однако тот что-то всё-таки заметил, поскольку в единственном взгляде, которым они обменялись, было понимание. Тор не боялся того, что с ним будет. Он принимал последствия своего выбора и ни о чём не жалел.