Омела и меч

Татуированная физиономия с длинными вислыми усами и всклокоченной густой бородой выразила недоумение. Регана, не дав вожаку времени на раздумья, сказала:

— Мы сейчас едем прямо к Конну Лиру. Следуйте за нами, если хотите, — и ударила пятками в бока пони.

Трое выехали вперед. Белый пропустили их, а потом двинулись следом, переговариваясь между собой.

— Ух, — выдохнул Квинт, — это было близко. — И сейчас еще близко, подумал он.

Трудно было сохранять уверенность из-за этих неумолкающих голосов за спиной, и кожа между лопатками покрывалась мурашками в ожидании свиста копья, что каждый миг могло туда вонзиться.

— Не разговаривай, — произнесла Регана, почти не разжимая губ.

Он кивнул. У всех этих британцев слух был, как у летучих мышей, а лес они знали, как дикие звери. Пендок, не заблудись! — молча умолял Квинт, ибо белый следили за каждым движение гончара, ехавшего впереди. Ясно было, что это проверка. Ни один чужестранец не смог бы найти пути через лес к великой равнине. Если Пендок собьется, нет сомнений, что Квинт найдет точно тот же конец и в той же самой стране, как Гай. А это, мрачно подумал Квинт, никак не входило в мои планы.

Наконец, и совершенно неожиданно, они выехали из леса и оказались на склоне, ведущем к петляющей синей реке.

— Эйвон, — буркнул Пендок. — Река. — Его изуродованная шрамами верхняя губа дернулась, и он повернулся на пони к предводителю бельгов. Указал за реку. — За этим холмом — ров, и селение под названием Ог, и много длинных курганов, насыпанных народом древности, и дальше, к западу — Великий Храм Камней.

Британцы посовещались между собой, затем предводитель сказал:

— Все верно. По крайней мере, ты не чужестранец.

Он метнул еще один подозрительный взгляд на Квинта, не обращая внимания на девушку, и, сделав знак своим людям, потрусил вниз по склону к реке.

— Надеюсь, с ними кончено, — заметил Квинт, пока Пендок вел их вдоль реки к броду.

— Я так думаю, — выдохнула Регана. Напряженные пальцы, сжимавшие уздечку, расслабились. Она взглянула на небо, где солнце уже прошло полпути до зенита. — Скорее, — сказала она. — Мы должны добраться до Конна Лира раньше полудня, когда начнется обряд.

Путь оставался недолог, а ехать по просторным, плодородным меловым равнинам, где дороги были ясно обозначены, было легко. Они миновали земляные укрепления, деревни и десяток торфяных курганов с древними захоронениями. Вскоре после того, как они пересекли реку, то оказались в некоей аллее из одиночных камней, воздвигнутых на высоких берегах по обеим сторонам пути. И они больше не были одни. Все возрастающая толпа народа шла и ехала по этой церемониальной дороге к храму. Все они — мужчины, женщины и дети — держали в руках охапки пшеницы, ячменя или льна. Общее настроение было тихим и благоговейным.

Они встретили несколько удивленных взглядов, но никто не тревожил троих, ехавших в молчании до тех пор, пока не поднялись на холм и не увидели равнину внизу. Тогда у Квинта вырвалось изумленное восклицание. Он не ожидал увидеть несколько грубых камней, кое-как расставленных, подобно тем сооружениям, что они видел севернее, он даже собирался сильно позабавиться контрастом между дикарским храмом и величественными постройками Рима.

Но в Стоунхендже не было ничего забавного. Сама неуклюжесть этого чудовищного сооружения внушала почтительный страх. Во внешнем круге стояло тридцать каменных монолитов. Каждый высотой в три человеческих роста, и каждая пара поддерживала мощную гладкую плиту, все вместе они составляли непрерывное перекрытие. Внутри внешнего круга Квинт видел другие ряды камней — целый каменный лес, но более массивных, и даже сейчас, при полном полуденном солнце, более мрачных и зловещих, чем деревья в лесной чаще.

— Но как могут эти огромные камни стоять да еще поддерживать другие? — воскликнул Квинт. — И откуда они взялись? — добавил он, окидывая взглядом голую травянистую равнину.

— Не знаю, — отвечала Регана, улыбаясь, хотя глаза ее затуманились от радости при виде храма ее детских воспоминаний. Это место всегда было здесь… всегда. Без сомнения, в начале времени Луг построил его для себя — с помощью магии. Так говорит Конн Лир. Я знаю только, что люди древности молились здесь так же, как мы теперь.

Да, конечно, какая-то магия есть в этих мощных камнях, думал Квинт по мере приближения. Он попытался сосчитать молчаливые мегалиты — девяносто? Сто? Двести? Перед глазами у него все расплылось, и не только от солнца. Виной было странное ощущение, наплывавшее из каменного леса.

— Да, — сказала Регана, взглянув на него. — Ты чувствуешь чары. Здесь всегда так. Отсюда мы должны пойти пешком, — добавила она более резко.

Они достигли ограды из деревянных столбов с северной стороны огромного рва, окружавшего Стоунхендж.

Квинт и Регана спешились, привязали пони в загоне, полном белых священных быков, и вернулись, чтобы присоединиться к людям, по одному проходившим в ворота, мимо плоского камня за оградой, к которому они прикасались. Затем они начинали молиться.