Омен. Пенталогия

Скоро она окажется в нескольких сотнях ярдов от особняка. Вскочив на ноги, юноша бросился вон из комнаты, устремился вдоль бесконечного коридора и сбежал вниз по лестнице. Собака мчалась по пятам. Не переводя дыхания, он достиг боковой двери, толкнул ее и выскочил во внутренний дворик. Он направлялся к лужайке, отдавая себе — отчет в том, что, если он себя обнаружит, девушке уже никогда не покинуть усадьбу.

Кэрол тем временем выбиралась из кустарника на подстриженную лужайку. Особняк ошеломлял своим видом, но человеческим духом здесь и не пахло. Девушке вдруг почудилось, что в этом дворце в полнолуние обязательно собираются мужчины во фраках и женщины в роскошных бальных платьях. Здесь любой мужчина мог выпить из женской туфельки шампанского и при этом ни в коей мере не прослыть дураком. Кэрол хмыкнула. На этот раз с воображением проблем не было. Кэрол коснулась пальцем того места, где ее оцарапала ветка, и провела рукой по своим прикрытым глазам. А когда их вновь открыла, то увидела перед собой молодого человека. У Кэрол перехватило дыхание, и она, как школьница, зажала дрожащей ладонью рот.

Юноша этот был самым прекрасным существом, которого девушка когда-либо встречала в своей жизни.

— Привет, — как-то жалко пробормотала Кэрол. Он кивнул в ответ и молча уставился на нее. Кэрол улыбнулась и шагнула ему навстречу.

— Кто вы? — поинтересовался юноша. Его диалект не поддавался определению. Голос глубокий, такой называют среднеатлантическим.

— Меня зовут Кэрол, а вы кто?

— Что вы здесь делаете?

— Осматриваю парк. — Девушка широко улыбнулась, но юноша не мигая смотрел на нее. Обычно мужчина хоть как-то реагировал на ее улыбку, а этот даже не шелохнулся.

— Это не парк.

— Ну да! А я думала…

— Это частная собственность.

— Неужели?

Все внутри Кэрол напружинилось, она с минуты на минуту ожидала того, что ее вот-вот выгонят отсюда взашей. При этом ей, конечно, объявят, что она забралась на запретную территорию. Но Кэрол была готова и даже приберегла на этот случай нужные фразы. В конце концов, ни один мужчина, будь он самым что ни на есть раскрасавцем, никогда еще не одерживал верх над Кэрол.

— А дом не хотите ли осмотреть?

— Спасибо, с удовольствием… — Приглашение прозвучало столь неожиданно, что девушка запнулась на полуслове и молча последовала за юношей. Когда они подошли к парадному входу, из-за угла показалась огромная собака. Девушка замерла на месте, уставясь в глаза чудовища. Животное зарычало, шерсть на нем взъерошилась. Юноша взглянул на собаку, и та тут же успокоилась.

Кэрол вздохнула:

— Никогда в жизни не встречала такую…

— Это овчарка, — перебил Кэрол юноша. — Когда-то такие пасли стада, а также с ними ходили на охоту. Овчарки могут бегать с огромной скоростью. Конечно, они устают. Но стоит им вцепиться в кого-нибудь, да хотя бы в оленя… — Он вдруг улыбнулся, а Кэрол отвернулась.

— Ненавижу любой кровавый спорт, — призналась она.

— Да уж, — согласился юноша, — вы-то наверняка ненавидите.

Они вошли в дом, собака бесшумно шла по пятам. Кэрол поморщилась от жуткого запаха псины. Оказавшись в центре холла, Кэрол внезапно застыла, приоткрыв от изумления рот. Она рассматривала все эти корзины с цветами, высокую галерею и представляла, как оттуда падала Катарина Торн. Удивительно, что она еще осталась жива, рухнув на голые мраморные плиты.

Кэрол вернулась к действительности, когда юноша вновь обратился к ней:

— Можете сами все осмотреть, — бросил он мимоходом и устремился вверх по лестнице, оставив девушку наедине с собакой.

— Большое спасибо. — Кэрол слегка оторопела, затем обернулась и снова взглянула на страшного пса. Тот по-прежнему не сводил с нее глаз.

«Так вот где все происходило», — подумалось девушке. И вовсе не походил этот особняк на замок с привидениями. Кэрол пересекла холл и заглянула в гостиную, потом вновь обернулась назад и поискала глазами молодого человека. Тот будто сквозь землю провалился. Поначалу казалось, что очаровать юношу не составит труда. Тогда-то она и выспросит у него все необходимые сведения об этом доме. Но этот таинственный молодой человек куда-то запропастился, и ей, похоже, выпадал печальный удел осматривать этот роскошный особняк в одиночку.

Кэрол огляделась по сторонам. Собака тоже словно сгинула. Девушка осталась совершенно одна.

Юноша неподвижно стоял в часовне. Он вглядывался в отцовские глаза, и губы его двигались в немой молитве. Он потянулся к рукам своего родителя и крепко сжал их.

— Прости меня, отец, за мое недостойное поведение, — еле слышно проговорил молодой человек. Затем, отступив на шаг, оборотился к фигуре Христа:

— Ну, — презрительно бросил он, — ты в который раз пытаешься надуть меня. Теперь ты присылаешь мягкотелую соблазнительницу ко мне, как когда-то посылал такую же к моему отцу. Чтобы она тут наставила меня на путь истинный? Ты искушал его, а теперь искушаешь меня этими никчемными чувствами… Пытаешься слезами жалости и дешевой похотью ослабить мой дух?

Юноша обошел крест и, взявшись обеими руками за рукоятку кинжала, вонзил его еще глубже в затрещавшее дерево.