Омен. Пенталогия

В толпе воцарился хаос. Но несмотря на это, телекамеры продолжали равнодушно стрекотать, и на экране возникали новые и новые искаженные ужасом, окровавленные лица и растоптанные тела Бухер успел заметить, как молодая женщина, пытаясь спасти своего малыша, высоко подняла его над собой, но поток людей, подхватив ее, увлек в самую гущу, и крик ее смешался с воплями остальных несчастных. И тут Бухер опять обернулся, услышав, как Дэмьен вполголоса презрительно обронил:

— Да воцарятся над миром полный хаос и анархия!

Внутри у Бухера все сжалось, он бессильно привалился к колонне. В какой-то момент достигнув апогея, крики в толпе неожиданно и разом оборвались. Наступила полнейшая тишина. Застыло и изображение на экране. Со стороны юго-востока не было ни одного заграждения, и люди ринулись в этом направлении к Уайт-холлу — пожалуй, единственному островочку, где они могли бы укрыться от взбесившихся лошадей.

Отхлынув, толпа оставила позади себя жуткие следы: хромающие мужчины, женщины и дети натыкались друг на друга, а над распростертыми, окровавленными телами то тут, то там причитали друзья или родственники погибших.

Бухер спрыгнул с подножия колонны и осмотрелся по сторонам. В нескольких ярдах от него лежала мертвая лошадь. А под ней — раздавленный всадник. Бухер взглянул на каменного льва. Даже там в самых немыслимых позах застыли окровавленные, искалеченные люди: некоторые еще шевелились. Стоны раненых сменялись криками ужаса и боли.

К этому времени подоспели санитары с носилками. И уж, конечно, не обошлось без фоторепортеров, которые, словно грифы на падаль, тут же слетелись сюда.

На одном погибшем юноше было как раз то самое темное одеяние с люминесцирующим скелетом и черепом. , И как жуткий гротеск, сквозь эти нарисованные, светящиеся ребра торчали его собственные, изломанные кости.

Дэмьен спрыгнул с подножия и взял Бухера под руку.

— Где нас ждет машина? — поинтересовался он. Бухер шатался, словно пьяный. Он отрицательно покачал головой.

Дэмьен молча стоял у груды мертвых тел, собака у его ног чутко принюхивалась. Затем юноша повернулся к Буферу и с пафосом воскликнул:

— Да будут благословенны борцы за мир!

— Аминь, — присоединился к нему Бухер, и они стали пробираться сквозь быстро редеющую толпу.

Глава 13

Смерть Джеймса Грэхема потрясла Бреннана. Он узнал об этом днем во время ланча. В новостях сообщалось также, что по предварительным данным число погибших достигало тридцати восьми, а раненых — более сотни человек.

Количество жертв поражало. Но известие о гибели Грэхема повергло Бреннана в состояние шока. Год от года крепло в нем чувство восхищения этим человеком. А сколько людей не понимали Грэхема; его критиковали на каждом углу. И многие профессиональные политики, и разного рода выскочки имели обыкновение заметить при каждом удобном случае, что Грэхем — всего-навсего «мягкотелый либерал с очень добрым сердцем, но полным отсутствием чувства реальности».

Однако Бреннан прекрасно понимал, что все это далеко не так. Он встречался с Грэхемом всего дважды в жизни. И каждый раз наблюдал, как этот философ легко, с юмором кладет на лопатки любого доку по части политики, обезоруживая в самом что ни на есть профессиональном споре. Ибо политическое чутье этого старика было безошибочным. Кто-то умудрился даже выставить его советским агентом, но эта попытка с треском провалилась.

В глубине души Бреннан не раз признавался себе, что чтит Грэхема, как святого. Это был уникальный человек и — при всем при том — обладавший прекрасным чувством юмора!

А теперь его нет в живых. Еще одна жертва в этом фантастическом списке.

Бреннан позвонил Маргарет и попросил ее записать новости на видеомагнитофон. При этом он сообщил жене, что несколько задержится.

Она встречала его на пороге:

— Ты что такой всклокоченный? — удивилась Маргарет.

— Всклокоченный? Да, пожалуй.

Маргарет была в джинсах и маечке — эдакий «подросток-переросток», как она сама себя называла. Яркий макияж на ее лице был сейчас совершенно не к месту. Филипп поцеловал жену и, почувствовав ее тепло, притянул Маргарет к себе. И тут же ощутил призывную податливость ее тела. Но не это было ему сейчас нужно. Участие и поддержка — вот в чем он нуждался сегодня. Бреннан мягко отстранился от жены, не замечая странного выражения ее лица.

— Ты смотрела новости?

— Да. Бедные лошадки.

Филипп резко обернулся и остолбенел.

— Бедненькие, с чего это их понесло, — вскрикнула жена.

— Господи, Маргарет… — Бреннан не мог продолжать, а она, пожав плачами, направилась в кухню.

— Я захвачу тебе к обеду пивка, — через плечо бросила Маргарет.

Бреннан посмотрел ей вслед, затем, поднявшись в кабинет, включил видеомагнитофон. Хроника была смонтирована таким образом, чтобы передать весь масштаб трагедии. Перед глазами посла замелькали уже виденные кадры: как Лабрадор бросается на Грэхема и дальше, дальше… Бреннан невольно зажмурил глаза. Он не мог вынести этого зрелища.