Омен. Пенталогия

Из груди женщины вырвался стон.

— Убила, ради этого ублюдка. — Она ткнула пальцем в Дэмьена. — Там, в его черной, поганой богадельне. Охваченная безумием, заколола собственного мужа. Никогда мне не смыть с себя его кровь.

Она взметнула над собой серебряную урну.

— Вот здесь покоится прах моего мужа. Человека, которому я наставила рога, а потом и прирезала.

На короткий миг женщина закрыла глаза, будто погружаясь в молитву, а затем стремглав бросилась к лестнице, не дав никому опомниться. Дэмьен сделал было шаг в ее сторону, но вдруг остановился, и Мейсону на какое-то мгновение показалось, что в глазах юноши мелькнуло смятение. Собака рванулась с места, но было поздно: женщина уже карабкалась вверх по лестнице.

Она добралась до верха, и ее ослепительная белая туника развевалась, словно крылья. Сатанисты, как вкопанные, замерли на месте, не сводя с нее глаз.

— Боже мой, — пробормотал Мейсон, перехватив взгляд Дэмьена.

Женщина уже восседала на балке. Терновый венец поранил ей бедра, но она, казалось, не обратила на это внимания.

Какое-то время она сидела неподвижно, потом улыбнулась и пинком отбросила лестницу. Женщина рассмеялась, заметив, как толпу внизу все сильнее охватывает паника. Лестница грохнулась на землю, подняв клубы пыли, на мгновенье окутавшие распятие.

Когда пыль рассеялась, все увидели, что Маргарет Бреннан все еще громко хохочет, вцепившись в урну с прахом мужа.

— Говоришь, что пришло твое времечко, Дэмьен? Брешешь, ибо написано: после Армагеддона души мертвых воскреснут и вознесутся. Мой муж снова будет жить, и тогда мы с ним опять воссоединимся.

Дэмьен взвыл. Это был рев зверя, полный ярости и ненависти, Юноша вскочил на алтарь и, застыв на мгновенье на четвереньках, поднялся затем во весь рост. Он тянул к Маргарет руки, норовя вцепиться в нее, но женщина была вне досягаемости. И тогда Дэмьен воскликнул, обращаясь к распятию:

— Опять ты пытаешься одурачить меня! И снова с помощью моей же ученицы, этой заблудшей души! Маргарет сорвала с урны крышку.

— Мерзкий ублюдок! — взвизгнула она и высыпала прах прямо на голову Дэмьену. Пепел попал в глаза, ослепив юношу. Маргарет задела распятие, и расшатанные балки затрещали.

Толпа испуганно подалась назад. Раздались предостерегающие возгласы, но Дэмьен, казалось, ничего не слышал. Он с остервенением тер глаза и метался возле алтаря. Сквозь слезы, застилающие глаза, юноша разглядел ядовитую усмешку Маргарет Бреннан. Женщина что есть силы раскачивала деревянное распятие: шипы венца вонзались и ранили ее ноги, но Маргарет, как заклинание, твердила лишь одну фразу:

— Ублюдок! Мерзкий ублюдок!

Сверху донесся треск, и Мейсон в один голос со всеми закричал, чтобы Дэмьен спустился с алтаря.

Балка с привязанным к ней распятием не выдержала и, рухнув, полетела вниз. Дэмьен распростер руки — он, а не думал защищаться. Встав в полный рост, юноша словно вызывал Иисуса на поединок. Лицо его исказила гримаса ненависти, а из горла вырвался яростный вопль. В этот момент обугленная и запятнанная кровью фигура Христа швырнула Дэмьена на алтарь, распластав и подмяв под себя. Хрустнули сломанные ребра. Последнее, что увидел Дэмьен, была Маргарет Бреннан, которая, сорвавшись, падала вниз, и терновый венец, летящий ему прямо в лицо…

Воцарилась гробовая тишина. И среди этого безмолвия раздался равномерный стук. Это на каменные плиты падали капли крови. На алтаре, из-под распятия, виднелись лишь ноги и руки Дэмьена, судорожно вцепившиеся в Христа и еще вздрагивающие в последних конвульсиях.

Потом он замер.

Первым к алтарю бросился Мейсон. Он действовал, как автомат. Оттолкнув кого-то, Джек схватил распятие, чтобы опустить его на землю. Но только он дернул крест, деревянная фигура тут же распалась на две части. Джек оттащил с алтаря каждую половину распятия. Он дрожал с головы до ног и, охваченный приступом тошноты, не смел взглянуть на раскроенный череп Дэмьена.

Только сложив обе половины распятия, Джек решился посмотреть на распростертое тело. Дэмьен Торн уставился на Мейсона незрячими глазами, в которых застыла ярость, и Джек с ужасом отшатнулся, заметив семь кинжалов, торчавших из тела юноши.

И тут в памяти возникли обрывки письма от старого священника, ссылавшегося на указания археолога по фамилии Бугенгаген:

«Каждый стилет должен быть погружен в тело по самую рукоятку в виде креста. Первый кинжал самый важный. Он уничтожает физическую жизнь и должен находиться в центре креста. Остальные кинжалы призваны отнять жизнь духовную. Все должно совершиться на священной земле».

Дэмьен Торн сгинул. Сгинули его плоть и его дух. Останки юноши, воссоединившись с прахом отца, исчезли навсегда.