Омерта десантника

Сафронов понял, что Лорд ждал такого вот момента, чтобы продемонстрировать собственную силу и власть. Каждое сафроновское движение контролировалось его людьми.

– Тебе ясно сказали, положи оружие! – повторил охранник.

– Да пожалуйста, – произнес Сафронов, и в ту же минуту пистолет «беретта» ударил охранника точно в лоб.

Сафронов одновременно метнул незаряженный пистолет, точно камень, а правой ногой выбил из руки охранника его оружие. И тут же нанес ему жестокий, весьма болезненный удар в пах.

– Не надо грубить, – проговорил Сафронов, обхватив шею стонущего телохранителя стальным, способным сломать шейные позвонки, захватом.

– Достаточно, Сафронов, – жестко произнес Лорд.

Роберт Сергеевич ослабил хватку. Охранник, не удержав равновесие, растянулся на полу.

– Обойма все равно пустая, а в прицеле нет батареек, – назидательно сообщил телохранителю Петр Васильевич.

– Так получается, что я вынужден постоянно держать тебя под контролем, – проговорил Лорд, когда они вернулись в кабинет с компьютером.

– У меня нет к вам ни малейших претензий, – ответил Сафронов. – Просто не люблю хамов.

– Я тоже, – согласился с ним Лорд. – Хочешь отдохнуть?

– Да, действовать начну завтра. В запасе почти пять дней. Сейчас хочу расслабиться, почитать что-нибудь. Есть какая-нибудь книжка?

Лорд предложил Сафронову целую библиотеку. Роберт Сергеевич взял первый попавшийся боевик в мягкой обложке.

Ранним утром следующего дня Лорд вызвал к себе одного из охранников. Тот входил в специальную группу, ведущую круглосуточное наблюдение за Сафроновым. Сейчас этот наблюдатель давал отчет о прошедшем вечере:

– Читал книгу. По-моему, с интересом, ни на что другое не отвлекался, телевизор не включал. Потом попросил ручку и бумагу. Дал ему два листа из блокнота. Нарисовал какие-то рожи, зверей… И все. Ну выходил три раза. В туалет и в душ.

– Рисунки изъять и ко мне. Ручку забрать, – отдал распоряжение Лорд.

Сафронов, как мог, выпрямил расческой патлы своего парика, затем собрал их на затылке в конский хвост и стянул резинкой. Надел узкие темные очки, затем обтягивающую темно-зеленую куртку. Довольно-таки специфический вид, но для визита в театр НЭП, пожалуй, нужен именно такой. Не прошло и часа, как Сафронов звонил в звонок служебного входа.

– Вам кого? – угрюмо поинтересовался вышедший на звонок охранник.

– Я к Нике Эдуардовне, – ответил Сафронов.

– Она насчет тебя ничего не говорила, – еще более невежливым тоном проговорил охранник.

Он был типичным представителем народившегося в начале девяностых класса привратников-мордоворотов – впечатляющие габариты, стриженый череп, тусклые глаза, тяжелые челюсти.

– Почему она должна тебе об этом говорить? – отозвался Сафронов, явно заводя этого грубого стража.

Вместо словесного ответа привратник попытался схватить своей лапой Сафронова за куртку и отшвырнуть, точно надоедливого кота, в сторону ржавых мусорных контейнеров. Однако Сафронов исхитрился перехватить ручищу и ударил стража фалангой своего указательного под основание его большого пальца. Удар был столь болезненным, что привратник вскрикнул и тут же получил легкий, но, опять же, весьма болезненный удар по голени. Страж служебного входа чудом удержался на ногах, но был втолкнут в помещение. Он попытался было схватиться за свое главное оружие – лежавшую на служебном столе резиновую дубинку-тонфу, но Сафронов исхитрился завладеть тонфой раньше него, а еще через мгновение резиновое оружие ударило привратника по локтевому сгибу правой руки, заставив ее повиснуть плетью.

– Не надо хамить, – только и произнес Сафронов, – Ника Эдуардовна всегда рада видеть меня.

С этими словами он крутанул тонфу так, что она со свистящим звуком разрезала воздух.

– Буду возвращаться, отдам! – кивнув на тонфу, заверил обескураженного охранника Сафронов.

Услышав громкий женский голос, раздававшийся из-за наполовину закрытой двери, Сафронов тут же распахнул ее полностью.

– Что за шум, а драки нет? – как ни в чем не бывало поинтересовался он.

Перед ним находились двое немолодых бородатых мужчин и женщина в коричневом свитере, с причудливой прической из йодисто-коричневых волос и большими позолоченными кольцами-серьгами в ушах.

– Вот товарищ, может быть, что-нибудь посоветует? – робко переводя взгляд с Сафронова на женщину, пробормотал один из бородатых.

– Конечно, посоветую, – не снижая набранного темпа, включился в беседу Роберт Сергеевич. – В первой картине второго акта нужно изменить освещение. Вместо обычных осветительных приборов поставить ксеноновые лампы. Эффект просто потрясающий – мощный белый луч ударяет в зал, в партер, на балкон. Зрители некоторое время ослеплены в буквальном смысле слова. В этот момент появляется ревизор…

– Что?! – властным, набирающим обороты голосом отозвалась женщина.

У нее были большие круглые глаза, крупный нос и тонкие, тщательно накрашенные ядовито-коричневой помадой губы. Ей можно было дать и тридцать, и, пожалуй, сорок восемь. В одном случае она выглядела слишком солидно и грозно, во втором – весьма фривольно.