Омерта. Книга 2

Отсутствие эмоций, отсутствие развития, отсутствие движения – вот, чего действительно стоит бояться. И куда больше, чем смерти, я боюсь состариться в особняке Доменика Ди Карло. Остаться старой, одинокой, так ничего и не предпринявшей.

Невольно вспоминается низкий и глубокий баритон Киана, пульсирующий в висках и отдающийся гулким эхом в сознании:

«– Деньги это свобода, Амелия. А свобода – это жизнь.»

И я начинаю действовать:

– Дядя любит меня, Сандро. Он не сможет так поступить со мной. Он обещал мне дать гораздо больше свободы к моему совершеннолетию, разве он не человек слова? Он строг, он всегда гнет свою линию и любит держать все под контролем, – стараюсь рассуждать логически и тем самым успокаиваю себя, нервно заправляя спутанные волосы за ухо. – И особенно свою семью. Но я ему важна, и он не посмеет разрушить мою жизнь, отдав в руки человека, которого я не выбираю. Я же ему, как дочь. Он не желает мне такого несчастья. Разве он бы поступил бы так с Аннет или Мерседес? – Алессандро бросает на меня насупленный взгляд исподлобья, переполненный откровенным скепсисом и подтекстом «сними свои розовые очки, детка».

– Может, ты что-то путаешь, Андро? – вновь настаиваю я, прекрасно понимая, что Алессандро не несет ответственность за планы Доменика. – Вы оба запутали мою жизнь и возомнили себя ее Богами. Я больше не намерена это терпеть, Алессандро, скажу сразу: с этой секунды все изменится. Вы поили меня ложью все эти годы! Но ладно, Доменик…он всегда был для меня строгим дядей. Ужасно строгим, но великим человеком, который создал свою империю и держал на своих плечах большую семью. Мне казалось, его бизнес помогает людям, а не наоборот. К тому же, я не верю, что человек, жертвующий миллионы долларов на спасение редких животных, может быть плохим. И ты – человек, которого я считала своим лучшим другом и защитой по жизни, не удосужился открыть мне правду на то, что вся видимая деятельность нашей семьи – это постановка, театр, иллюзия…и к чему это привело? К тому, что меня взяли в плен и чуть не угробили! Вы этого добивались?

Все-таки знание истинных обстоятельств мне бы здорово помогло. Я бы не стала сбегать на тот бал, определённо…но с другой стороны, жалею ли я о своем проступке?

Нет.

– Прошу, Алессандро. Расскажи мне хоть что-нибудь. Все, что знаешь, – едва ли не пустив слезу, умоляю я брата, сложив ладони в молитвенном жесте. Его челюсть мгновенно напрягается, становится острее, выдавая нервозность и внутреннее напряжение Алессандро. Он слишком сильно сжимает руль авто, но мотор машины наоборот заглушает успокаивающим поворотом ключа.

– Ты все уже знаешь насчет семей и возможных междоусобиц между нами, Мия. Этот ублюдок Морте наверняка рассказал, – нервно поведя плечом, огрызается Сандро, слегка ударяя по рулю раскрытой ладонью. – У всех есть свои территории и бизнес-ниши. Конкретно наша семья занимается фармацевтическим бизнесом. Черт знает сколько лет и весьма успешно. Мы никогда от тебя этого не скрывали. Ты не жила во лжи, да и женщинам бесполезно знать вещи, которые их не касаются, – произносит сквозь сжатые зубы брат, пряча взгляд, словно его в этот момент съедает неприкрытый стыд и гложет чувство вины передо мной. Или перед самим собой?

Удивительно, как мне легко удается считывать чувства и настроение мужчины, при взгляде на которого, мое сердце бьется чертовски ровно, без намеков на сбои и приступы переизбытка чувств. Чувствую себя чертовски наблюдательной и проницательной. Жаль, что эти качества затухают во мне, когда рядом Киан Морте.

– Скажи мне, это, правда, что под словом «фармацевтический бизнес» скрывается наркоторговля? – вопрос в лоб, словно пуля, холостой выстрел, разрезающий тишину.

Алессандро нервно сглатывает. Даже в темноте я вижу, его резко дрогнувший кадык и ускорение пульсирующей вены на шее.

От осознания правды, в грудь вновь врастают глыбы из камня и гранита.

– Это ужасно, Сандро. Я не хочу быть частью семьи, разрушающей судьбы невинных людей, – признаюсь искренне, не в силах поверить, что действительно причастна к подобному. К смертям, болезням, зависимостям.