Омерта. Книга вторая

Привет, я — любовь. И я подарю тебе осознание вечной, бесконечной и безусловной любви…к которой ты больше никогда, слышишь? Никогда, не сможешь прикоснуться.

Эти голоса пульсируют в голове, оголяют изможденные нервы.

— Нет, — мотнув головой, облизываю пересохшие губы. — Мия.



Внезапно, я слышу гул голосов. Взволнованный гомон врачей. Две девушки в форме во главе с мужчиной быстрым шагом направляются вперед по коридору. В руках одной из женщин — нечто, напоминающее капельницу с неизвестным раствором и стойка с приборами.

Кровь в лед превращается. Нехорошее предчувствие разрывает на части, разбирает на атомы.

Ко мне подходит Мадэ, ее взгляд полон печали и искреннего сочувствия:

— Сэр, я не врач. Мне ничего толком не объяснили, так как все силы сейчас идут на наблюдение и спасение вашей жены. Вы можете пройти к сто четырнадцатой палате. Она там. Это все что я знаю. Внутрь вас не пустят. Ждите информации от лечащего врача. Если хотите, можете подождать там или в общей зоне с кофе и телевизором, — её последнее предложение я практически не слышу.

Спасение вашей жены.

Секунды становятся вечностью возле этой проклятой двери. На каждом этаже больницы дежурит охрана. Решать все насилием я уже не могу и не хочу. Это не значит, что я опускаю руки и выбираю бездействие. Я просто не хочу, чтобы меня вытолкали из больницы, и забрали в тюрьму в чужой стране, которая очень странно реагирует на взятки. Это в Нью-Йорке у Морте везде договоренности. Многие из тех, кто идут нам на встречу, делю это из страха.

А здесь…я ничего не могу решить.

Могу только смиренно ждать. Задыхаться от собственного бессилия и полностью переоценить свою жизнь. Я сбился со счету, сколько клятв дал миру в обмен на жизнь Мии.

Наконец, я нахожу себе место на стуле буквально напротив палаты Мии, и, вцепившисьпальцами в подлокотники кресла, просто жду. Одно из двух — либо я дождусь новостей о своей жене, либо сгорю здесь в немой агонии своих чувств, которые не имею права выплеснуть сейчас.

Мой взгляд устремлен в прозрачное стекло, за которым, я могу увидеть, что происходит внутри. Но обзор на происходящее в комнате закрывают жалюзи.

— Простите, вы мистер Кинг? — меня окликает голос. Я подскакиваю со стула, направляясь к мужчине, явно причастному к спасению жизни Мии. Не заметил: вышел ли он из её палаты, или пришел со стороны?

Я не чувствую ног и рук. Только сердце, тарабанящее по изнанке ребер. Парочка, наверное, уже сломались. Плевать…

Лицо врача нечитаемое. Внутри нарастает девятибалльный шторм, порожденный вселенским отчаянием. Нет. Нет. Он же не скажет мне этого…

— Скажите мне. Умоляю, скажи мне. Пустите меня к ней. Она моя жена. Мне нужно ввести лекарство, без которого она погибнет, — приближаясь вплотную к мужчине, сквозь зубы умоляю я.

— Не понимаю, о чем вы говорите, сэр. Сейчас к Амелии нельзя. И всеми необходимыми лекарствами мы ее уже обеспечили. Они справятся, пока присядьте, — наспех похлопав меня по плечу, заявляет врач. Читаю имя на бейдже — Агус Салим. Огибая меня, Агус собирается пройти дальше, спеша к другим пациентам, но я резко и агрессивно одергиваю мужчину за локоть.

— Постойте. Вы не объяснили мне. В каком она состоянии? Что с ней? Что значит они? — мой голос окончательно садится, когда в душе, в мозгу и сердце, одновременно пролетает ужасающая догадка. Ужасающая тем, что рисковал я не только жизнью Амелии…

— Я тороплюсь, сэр. Когда все процедуры будут закончены и пациентку можно будет навестить… — мне кажется, или он не уверен, в том, что этот момент наступит?!

— Мы вам сообщим. Вам не положено здесь находиться. Мадэ сказала, что вы были очень взволнованы и настойчивы, поэтому я позволил. Поэтому соблюдайте правила поведения в медицинском учреждении и сохраняйте спокойствие.

— Что значит они?! Вы не сказали, — едва сдерживаюсь, чтобы не встряхнуть врача, сходя с ума от ожидания ответа.

— О…вы не знали? Ваша жена и ваш ребенок. Вы ведь муж Амелии Морте? Сейчас мы проверяем, все ли в порядке с малышом, — мой рот открывается.

И закрывается, так и не в силах ничего произнести. Агус спешит вперед по коридоре, оставляя меня наедине с этой новостью.

Я теряю равновесие где-то внутри, хоть и ноги мои твердо приклеены к полу. Настолько, что я не замечаю, как врача отзывают, и он с удовольствием пропадает в одной из комнат коридора.

Ваша жена и ваш ребенок.

С трудом сглатываю, пока тело бьет едва заметная нервная дрожь.

Так значит, этот ублюдок сделал так, чтобы скорпион ужалил мою беременную жену? И сейчас врачи борются не только за ее жизнь, но и за жизнь моего ребенка?!

Мия возненавидит меня, если потеряет его. И это будет оправдано. Я сам себя не прощу.