Омикрон

Это древнее фортификационное сооружение, — тут же пояснил внутренний голос. — Условное название — ход сообщения, иначе: траншея. Служит для укрытия бойцов и организации линии обороны.

Термальный всплеск принадлежит человеку или машине? — спросил Семен.

Вероятно, человеку. Точно определить не могу.

Краткий мысленный диалог окончился тем, что Шевцов повернул голову и произнес, едва шевельнув губами:

— Генри, видишь длинную траншею на краю посадочных полей?

Дождавшись утвердительного кивка, он скомандовал:

— Двигаемся к ней. Соблюдай осторожность, рядом могут оказаться машины.

— Понял… — чуть слышно выдохнул Нолан.

* * *

Они достигли линии примитивных укреплений тремя перебежками.

Дождь продолжал нудно сыпать с хмурых небес, тишину ни разу не нарушил ни один посторонний звук.

Скатившись по влажному, раскисшему брустверу, Шевцов очутился в узком пространстве между двух отвесных земляных стен. Ход сообщения извивался пологой синусоидой, на дне траншеи в грязь были втоптаны побуревшие бинты из комплектов первой медицинской помощи, чуть поодаль валялся двенадцатый импульс с расщепленным прикладом.

— Направо, — скомандовал Шевцов.

Пригибаясь, он побежал по узкому ходу сообщения в ту сторону, где Клименс обнаружила тепловое пятно.

Примерно через сотню шагов Семен увидел бетонную плиту перекрытия, положенную поперек расширяющегося хода. Под ней было относительно сухо, и в этом пространстве ютилось четверо изможденных людей.

На них было страшно смотреть. Одежда скрывала худобу тел, но лица несчастных, похожие на тотемные маски смерти, выдавали ту степень истощения, которая уже граничила с голодной смертью.

Однако они оставались настороже. Стоило Шевцову показаться из-за изгиба траншеи, как четверо застывших в бессильных позах людей тут же зашевелились.

— Спокойно… — Он остановился, подняв обе руки. — Я человек.

Ответом ему послужил немой, недоверчивый, полный отчаяния взгляд четырех пар глаз.

Семен сделал шаг вперед, входя в укрытие, и присел на корточки.

Без слов он достал упаковку микроинъекторов, распечатал ее и, не обращая внимания на слабые попытки чудом уцелевших колонистов задать ему какие-то вопросы, сделал каждому из них инъекцию питательно-стимулирующего препарата.

Спустя минуту наиболее крепкий из них смог внятно разговаривать.

Этим человеком оказался Ричард Раймонд, тот самый медик, образ которого был запечатлен в памяти машин. Глядя на его обтянутый кожей череп, Шевцов с трудом мог поверить, что перед ним тот самый жизнерадостный толстяк…

— Кто вы?.. — слабым, дрожащим от напряжения голосом спросил он.

— Спасатели, — не вдаваясь в подробности, обобщил Шевцов.

— Машины… — сиплым шепотом перебил его Ричард. — Вы должны остерегаться…

— Я знаю. Вы можете сказать, сколько людей выжило в колонии?

Раймонд горько покачал головой.

— Мы четверо… — тихо ответил он. — Может быть, еще где-то… но вряд ли… Все, кто мог носить оружие, полегли здесь… — Он печально посмотрел по сторонам. — Они разрушили город и стали вывозить старые эндоостовы… Тогда мы решили, что лучше сопротивляться, чем умереть от голода…

— Как это случилось? Что тут произошло? Кто разрушил город? — Семен присел на корточки подле четверых изможденных людей. — Расскажите хотя бы вкратце… — попросил он. — Это важно.

Раймонд кивнул. После введения стимулятора он почувствовал себя лучше и уже мог связно говорить…

* * *

Планета Омикрон. Две недели спустя после старта «Элизабет-Сигмы»…

…Перед дверями приземистого одноэтажного строения, где располагался медицинский пункт колонии, на протяжении последних семи дней то и дело появлялись разномастные группы людей, неустанно беспокоящих Ричарда Раймонда вопросами, на которые у него попросту не было ответа.

Вот и сейчас…

Вернулась одна из последних групп старателей, работавших на территории соседнего материка, и все повторилось вновь, уже по накатанной схеме: сначала они появились в пункте приема, где растерянный служащий отказался закупать добытый ими металл, а затем, выяснив причину столь неприятных перемен, они прямиком направились к нему, будто Раймонд не находился в том же неопределенном и далеко не завидном положении, как и все остальные члены колонии Омикрона.

Единственное, чем он владел, был небольшой запас медицинских препаратов да «холодная комната», расположенная в дальнем крыле одноэтажной постройки. Четыре мертвых, одеревеневших тела лежали там, медленно покрываясь инеем и доставляя Раймонду массу неприятных, нежелательных встреч…

…Памятуя о последнем инциденте, Ричард, завидев двигавшуюся по улице нестройную толпу, состоявшую из двух десятков человек, почел за благо выйти на крыльцо, чтобы разговаривать с ними на улице, где проявления чувств этих людей могли вымещаться на чем угодно, но только не на хрупком медицинском оборудовании, которое не переносило, когда по нему в злости бьют кулаком…