Омлет по-византийски (сборник)

– Понятно, что Пенрикарду нельзя позволять выезжать на этом животном, – сказал Кловис, – по крайней мере до тех пор, пока Джесси не выйдет за него замуж и не пройдет какое-то время. Вот что я вам скажу: пригласите-ка его завтра на пикник, да прямо с утра пораньше. Он ведь не из тех, кто выезжает из дома на лошади до завтрака. Послезавтра я попрошу приходского священника отвезти Пенрикарда до ланча к Кроули, чтобы посмотреть на новое здание больницы, которое они там строят. Башмак останется в конюшне, и Тоби предложит объездить его. Потом лошадь может споткнуться о камень или еще обо что-нибудь и, к удовольствию всех нас, захромает. Если ты немного поторопишься со свадьбой, то мы будем держаться этой выдумки с хромотой, пока церемония благополучно не завершится.

Миссис Маллет принадлежала к более чувствительной части человечества и потому расцеловала Кловиса.

Никто не был виноват в том, что на следующее утро пошел проливной дождь, так что об устройстве пикника не могло быть и речи. Никто не был виноват и в том, что днем прояснилось настолько, что мистер Пенрикард решился впервые выехать на Башмаке. Просто так, к несчастью, сложились обстоятельства. Они сумели добраться лишь до фермы Локира, возле которой паслись свиньи. Ворота дома приходского священника были выкрашены в ненавязчивый тускло-зеленый цвет, но они были белыми то ли год, то ли два назад, и Башмак не смог забыть того, что имел обыкновение именно в этой части дороги приседать, пятиться и шарахаться в сторону. Проделав все это, он, поскольку в его услугах, видимо, больше не нуждались, примчался в сад священника и в курятнике обнаружил индейку. В дальнейшем очевидцы утверждали, что курятник почти не пострадал, но мало что осталось от индейки.

Мистер Пенрикард разбил колено и получил кое-какие более мелкие повреждения. Вместе с тем он был несколько ошеломлен и даже потрясен. Случившееся, впрочем, он добродушно истолковал своим неумением обращаться с лошадьми и незнанием проселочных дорог и позволил Джесси меньше чем за неделю поставить его на ноги и вернуть в гольф.

В списке свадебных подарков, опубликованных спустя пару недель в местной газете, был упомянут и такой:

«Вороной конь для верховой езды, кличка Башмак, подарок жениха невесте».

– Это говорит о том, – сказал Тоби Маллет, – что он так ничего и не понял.

– Или же, – заметил Кловис, – он очень хотел ей угодить.

Открытая дверь

– Тетушка скоро спустится к нам, мистер Натл, – сказала юная особа лет пятнадцати, державшаяся весьма сдержанно. – А пока вам придется смириться с моим обществом.

Фрэмтон Натл попытался выдавить из себя что-то вежливое, что должно было бы польстить племяннице, но при этом никоим образом не задеть тетушку, которая должна была вот-вот прийти. Втайне он сомневался более чем когда-либо прежде, что эти формальные визиты к совершенно незнакомым людям хоть в какой-то мере помогут ему подлечить нервы, с каковой целью он и прибыл в эти места.

«Знаю, что из этого выйдет, – говорила ему сестра, когда он сообщил ей о своем намерении удалиться в деревенскую глушь. – Ты захоронишься там, ни с одной живой душой и словом не обмолвишься, и нервы твои и вовсе сдадут от хандры. Единственное, что я могу сделать, это дать тебе рекомендательные письма ко всем тем, кого я там знаю. Некоторые из них, сколько я помню, довольно милые люди».

«Интересно, – подумал Фрэмтон, – миссис Сэпплтон тоже подпадает под разряд милых людей?»

– Вы многих здесь знаете? – спросила племянница, рассудив, что молча они пообщались уже достаточно.

– Почти никого, – ответил Фрэмтон. – Видите ли, года четыре назад моя сестра гостила здесь в доме священника. Это она снабдила меня рекомендательными письмами к здешним жителям.

Последние слова он произнес с явным сожалением.

– Значит, вы совсем ничего не знаете о моей тетушке? – продолжала сдержанная юная особа.

– Мне известны только ее имя и адрес, – признался гость.

«Интересно, – подумал он, – миссис Сэпплтон замужем или вдова?» Что-то неопределенное говорило о присутствии в доме мужчины.

– Ровно три года назад произошла трагедия, – сказала девушка. – Наверное, уже после того, как здесь гостила ваша сестра.

– Трагедия? – переспросил Фрэмтон.

Ему почему-то казалось, что в этом уединенном месте трагедий быть не может.

– Вас, вероятно, удивляет, что, несмотря на октябрьский вечер, дверь настежь открыта, – сказала племянница, указывая на высокую стеклянную дверь, выходившую на лужайку.

– Для этого времени года довольно тепло, – отозвался Фрэмтон. – А что, эта дверь имеет какое-то отношение к трагедии?

– Через нее три года назад, день в день, вышли ее муж и двое младших братьев; они отправились на охоту. Они так и не вернулись. На пути к тому месту, где они любили стрелять бекасов, им попалось болото, и всех троих затянула коварная трясина. То страшное лето было дождливым, и места, безопасные в прежние годы, сделались вдруг коварными. Что самое ужасное, тела их так и не нашли.

Тут голос девушки утратил сдержанность и задрожал, выдавая одолевавшие ее чувства.